Полина расхохоталась:
– Папа, кроме твоей морской формы, которая в идеальном состоянии, ты свою гражданскую одежду видел? Это же мама все тебе покупала, а она умерла семь лет назад. А форму ты не носишь, потому что ты в отставке. Вот и делай выводы…
– Я аккуратно, достойно одет, – возразил Колесников. – И не буду таким, как этот хлюст Колманович.
– Кстати, интереснейший мужик, – оживилась Полина, – я его видела на одном мероприятии. Красивый, статный, одет со вкусом!
– Он ненамного моложе меня, учти!
– А кажется, что намного моложе, – задумчиво протянула дочь.
Колесникову захотелось, чтобы день быстрее закончился. Ужинали они в тишине.
– Вот скажи, обязательно надо было сегодня ко мне приезжать? Сидишь, молчишь, ничего не рассказываешь…
– Как же? – оторвала взгляд от смартфона Полина. – А кто тебе открыл глаза на Колмановича? Ты же его видишь только в стенах училища. И не замечаешь, какой у тебя коллега.
Сергей Мефодьевич так и не понял, был ли это стеб или дочь говорила серьезно. Он предпочел лишь иронично выразить признательность:
– Спасибо, родная. Я понял, что люди в этом мире гораздо лучше, чем кажутся.
Теперь наступила очередь Полины гадать, насколько серьезен ответ отца.
Попрощалась дочь сразу после кофе.
– Поехала, мне надо еще переодеться.
– Ты не очень там… Знаешь… Отношения людей…
– Папа, ты мне еще про половые инфекции расскажи, – рассмеялась на пороге Полина.
– Господи! Иди уже! – Колесников прикрыл за ней дверь.
На кухне царил беспорядок. Дочь даже чашку в раковину не поставила. Колесников засучил рукава и принялся мыть посуду. Посудомоечной машины у него не было. Он тщательно тер ершиком каждую чашку и каждую тарелку, споласкивал под сильной струей воды, потом ставил посуду на полотенце. Когда на полотенце образовалась пирамида, он принялся вытирать посуду. Тер до скрипа. Затем все аккуратно поставил в шкаф.
Потом Колесников чистил зубы после душа и внимательно разглядывал в зеркало свое лицо. Оно показалось ему серым, несвежим, унылым.
– Таким должен быть Колманович! Это он ведет разгульный образ жизни, – подумалось Сергею Мефодьевичу.
А следующий день оказался солнечным. Колесников проснулся рано, бодрый и легкий. «Сегодня пятница, день короткий. Вечером сделаю уборку и послушаю концерт Вивальди. А еще надо сделать салат. Выходные все же», – думал он, размахивая гантелями.