– Дома помоетесь. Итак, у нас экскурсия в школу прошлого. Кто-то знает, как учились наши родители, бабушки и дедушки?
– А зачем нам это? – Эдик Агафонов хмыкнул и смахнул невидимую пыль со свитшота – даже сюда он натянул любимый костюм.
– Чтобы лучше понимать друг друга. Научиться общаться с родителями.
Дети пожали плечами. Ерунда какая-то!
«Да, легко не будет», – подумал Илья, вздохнул и попытался открыть дверь.
– Замок, видимо, заржавел, – пробубнил он и снова дёрнул дверь.
– Давайте через окно, – предложил Митька Дутов, вальяжно прохаживаясь вдоль стены. Он похлопал рукой по многочисленным карманам брюк, выудил из одного отмычку, снова убрал и продолжил: – Окна ж хилые, толкни – откроются.
Психолог покачал головой, но ставни проверил – закрыты крепко. Тут вмешался Артёмка Волчек:
– Да не так! Глядите!
И мальчишка принялся постукивать по створкам, прислушиваясь.
– Опытный? – загоготал Эдик, откидывая длинную светло-русую чёлку. – Часто по домам шаришься?
Маму Артёмки как хлыстом ударили.
– Мальчик, следи за языком! – выпалила она и покраснела.
– Да чё такого, – отмахнулся сын, – я ж в заброшенной деревне летом был, на полевой практике, мы крынки для музея искали.
– Чего искали? – переспросила Знобина.
Тая Славина, на первый взгляд правильная, была при этом девочка не из робкого десятка, скрывающая в прищуре раскосых карих глаз внутреннюю силу. Она единственная, кто разглядывал здание с интересом, услышав вопрос Знобиной, удивилась.
– Крынки. Не знаешь что ли? Это сосуды для молока. Во всех домах раньше были.
Девочка сняла клетчатую рубашку и повязала её на пояс – жарко.
– А зачем из пакета переливать? – не поняла Эмиля. – Оно ж прокиснет.
– Знобина, ты на историю ходила ваще? Какие пакеты? – захохотал Агафонов, прищурив и без того узкие глазки. – Корову в деревне подоили – молоко разлили по крынкам.
Ребята дружно загалдели и принялись сочинять байки про пакеты для молока. Но тут замок поддался, и дверь распахнулась.
– Наконец-то, – Илья Андреевич вытер пот с лица.
– Нет, жалко, что Тёмин навык домушника не пригодился, – пытался острить Агафонов, но его никто не поддержал.
Из глубины здания шёл тяжёлый запах сырости. Темно было настолько, что никто не решался сделать шаг вперёд.
– Там что, водяной завёлся? Болотом пахнет.
– Школа зимой не отапливалась, всё отсырело. Фонарик дайте, – скомандовал Илья Андреевич.