Главными качествами Егора были высокомерие и чрезмерная предприимчивость. Он смотрел свысока абсолютно на всех. «Дружил» фактически с каждым, если это было ему выгодно.
Некоторые учащиеся нашего лицея не относились ни к одной названной категории. Их можно было сосчитать по пальцам. Например, такой была ученица восьмого класса, Юля. Мы никогда не общались, но она мне импонировала, и, похоже, я ей тоже. Юлю совершенно не интересовали деньги Егора. Она в него по-настоящему влюбилась. Об этом знал весь лицей. Однако я был уверен: Юля понимала, что Егор не тот парень, в которого, как говорится, надо влюбляться. Но в силу своего чувства к нему, она жила в иллюзии, отчаянно стараясь доказать себе обратное. И даже не пыталась с ним сблизиться, поскольку, вероятно, боялась разочарования. Обидно мне было за неё: понапрасну тратила себя на того, кто, как минимум, её не оценит. Будучи умной, приятной внешне, а, главное, внутренне, она была достойна лучшего.
Исключениями также были семеро наивных девчонок из начальных классов, для которых Егор являлся образцом будущего мужа. В отличие от старшеклассниц, они друг с другом не соперничали и вовсе не стремились его расположить к себе. Девочки придумали весёлую игру. Она была настолько простой, что цель совпадала с правилом: заметить, но не быть замеченными. И так, объединяясь в группу, они следили за Егором каждый день. Иногда шалуньи готовили для него сюрпризы: то записку где-нибудь оставят, то плакат приклеят к двери с такими надписями, как: «Егор, мы тебя любим!», «Егор, ты самый красивый в мире!», «Егор, мы по тебе скучаем!» А когда он их заставал врасплох, они забавно хихикали и, краснея, убегали с места преступления. Мне лично нравились эти озорницы. Их причуды были безобидными и даже очень милыми. К тому же, они разбавляли напряжённую учебную обстановку.
Мы со Снежаной тоже находились за рамками категорий. Глядя на представителей первой, которые «дружили» от страха, мне казалось, что для меня ещё не всё потеряно: да, я был жутко зажат… Но характером не обделён. Я терпеть не мог Егора и не скрывал этого. Снежана придерживалась той же позиции. Но если ей удавалось просто не замечать нашего общего врага, то я презирал его и ничего не мог с собой поделать.
Перейдя в этот лицей одновременно, мы с Егором сразу выделились из толпы, заняв противоположные социальные позиции. Всё внимание было сосредоточено на нас. Егор стал живым олицетворением успеха, а я – его отражением в кривом зеркале.