– Ненавижу тебя… – последнее, что удалось прошептать, пока он не затолкал в мой рот свой член.
Клянусь, больше не подпускать к себе мужчин. Ненавижу каждой унцией мужской пол.
Вновь ухмыльнувшись, Скотт отодвинул от себя стакан с тарелкой. Он откинулся на спинку стула, а после бросил скучающий взгляд на меня.
– Я передумал. Можешь забрать еду, но оставь вино.
Сжимая руку в кулак от злости, вдыхаю и выдыхаю. Успокойся Вайолет. Одна пройденная трудность – одна ступенька вверх. Этот человек не стоит твоего внимание и эмоции. Он будет гореть в аду.
Собираю на поднос картошку с крылышками. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но мудак подставил подножку. Не заметив вытянутой ноги, я падаю. Осколки, разлетевшиеся от посуды впиваются в ладони, вызывая жгучую боль. Я сдерживаю крик, а следом за ним пытаюсь остановить поток слез. Больно. Нестерпимо больно.
Шум стих в помещении, только для того, чтобы все могли внимательно разглядеть "растяпу девушку", у которой поднялась юбка. Не обращая на боль в руках и коленях, поднимаюсь, оттягивая юбку назад. Стыд пронзил с головы до ног. Зал разразился смехом, а после кто-то присвистнул со словами:
– Вы видели ее нижнее белье?
– Мы такое долго будем помнить.
– Так бы и разложил её здесь не столе!
Кажется, я перестала дышать, но сердце отчаянно пыталось пробиться через грудную клетку. Прикусив щеку, собираю на поднос размазанную по полу еду. Нет. Ты не можешь плакать, давая еще одну причину для смеха, но одинокая слеза назло скатилась по щеке. Кровь капала с ладоней на серый пол, требуя поскорее вытащить застрявшие осколки.
Такая же униженная, как в тот день.
Рядом садиться Руби, останавливая мои попытки убрать беспорядок.
– Ви, твоя смена закончилась, я сама все уберу. Иди.
Я посмотрела на неё, выражая взглядом благодарность. Через боль поднимаюсь на ноги, а после уверенной походкой добираюсь до раздевалки.
Только в старом пикапе, я дала волю слезам. Позволяя открыться униженной стороне. Вырваться разорванной в клочья душе. Теперь вы понимаете, почему я так отчаянно ненавижу весь мужской пол?
Прислонившись к холодной поверхности руля, мои всхлипы становятся громче. На грани истерики. Заплаканными глазами смотрю, как дрожащие руки пытаются обмотать бинтом раны. Кровь запачкала мои черные брюки, но я знала, что никто не заметит этих пятен. Черный отлично скрывал алый цвет на себе.