За всё прошедшее время историкам философии так и не удалось «отчистить» его учение от наслоений Платоновской философии, как и не смогли они установить аутентичность свидетельств Ксенофонта, который многое передаёт из вторых уст.
Поэтому тезис о том, что мы что-то знаем об этом мыслителе, не верен.
Мы о нём, почти, ничего не знаем.
Влияние Сократа на мировую философию, подобно Пифагору, скорее «подводное», скрытное. Из под какой-то незримой тени проступает сила его воздействия на формирование мышления Платона и последующих философов, таких, например, как «стоики» или «киники».
Остаётся ещё один свидетель – Аристотель. Он говорит о Сократе, но очень мало, однако к его свидетельствам прислушиваются с большим доверием. Аристотель провёл 20 лет в академии Платона и слышал от своего учителя и других «старших» людей устные рассказы о Сократе и поэтому, то что он говорит в своих сочинениях, это часть живого придания, неразбавленного чужими домыслами.
Аристотель указывает, что о Сократе мы знаем только две вещи: то, что он учил «определениям»; и то, что он учил «индукции», то есть продвижению от частных примеров к обобщению. Больше нам о мыслях философа ничего не известно.
Сократ учил своих учеников рассматривать конкретные факты, события или явления, обобщать их и давать им более универсальные определения. Например, рассматривая конкретные примеры мужественных поступков, переходить к вопросу о мужестве в целом, или рассматривая разные примеры прекрасного, спрашивать, а что же такое «красота»?! Типичная форма мышления, которую называют «сократовским вопрошанием». Это было настолько необычно для его современников, что они очень часто не понимали его, как это особенно ярко показано в диалоге «Евтифрон».
В диалоге «Пир», Ксенофонт показывает, как в шутливых интонациях беседы о «прекрасном», проявляется стиль мышления Сократа. Когда он спрашивает о красоте своего собеседника, который представлен, как привлекательный молодой человек, в то время, как Сократ был совсем не прекрасен и далеко не молод.
Пожилой мыслитель провокационно заявляет, что он намного красивее своего оппонента, на что юноша попросил пододвинуть светильник к лицу Сократа, чтобы все воочию увидели его безобразное лицо, как бы призывая в свидетельство чувственные ощущения. В этом диалоге Сократ и задаёт тональность разговора в духе своего вопрошания. Он говорит, что есть прекрасные девы, но ведь «копьё» и «меч» тоже могут быть прекрасными. Так, многозначность он пытается свести к единоначалию.