Можно предположить, что именно в монастыре св. Марии Рипольской Герберт познакомился с рукописью, в которой неизвестный нам римский автор описал счетный прибор, называвшийся «абак». Но почти наверняка можно утверждать, что в одной из книг монастырской библиотеки Герберт впервые увидел арабские цифры, которые монахи использовали неохотно, полагая, что это некие магические знаки язычников. И, как знать, может быть, именно тогда у Герберта и возникла идея использования арабских цифр в абаке, идея, навсегда оставившая его имя в истории счетной техники. К сожалению, никаких подробностей о пребывании Герберта в марке не сохранилось (если не считать упоминания его ученика Рихера о том, что Герберт «учился у Аттона математике много и с успехом»). Это породило впоследствии многочисленные и совершенно безосновательные рассказы о поездках орийяксого монаха в Кордову и Севилью («за знанием»).
Прошло три года, и Герберт, надо думать, в достаточной мере усвоил новые для себя сведения. Но тут еще одна счастливая случайность дала ему возможность завершить образование и обрести связи, которые сыграли огромную роль в его жизни. Дело в том, что после завоевания большей части Пиренейского полуострова маврами, марка в духовном отношении оказалась зависимой от архиепископа Нарбонны – города в юго-западной части Франции, неподалеку от Пиренеев. Желая укрепить власть и авторитет правителей марки, Борелл вознамерился создать для нее отдельное архиепископство в Вике. С этой целью в 970 году он вместе с Аттоном и Гербертом отправился в Рим к папе Иоанну ХШ.
С грустью покидал Герберт страну, где в ученье провел несколько беззаботных лет, где приобрел не только новые знания, но и новых друзей – Гуарина (ставшего впоследствии аббатом монастыря св. Михаила), Бонифилия (будущего епископа графства Жирона, входившего в марку), барселонского архидьякона и переводчика Лупитуса (со всеми ими Герберт впоследствии активно переписывался). Он, по-видимому, нисколько не торопился возвращаться в Орийяк, и если бы не стечение обстоятельств, никогда бы не пересек Пиренеи в обратном направлении. По крайне мере Рихер придавал поездке в Рим, которая, в конце концов, привела Герберта во Францию, провиденциальное значение: «но когда Провидение пожелало возжечь свет в покрытой мраком невежества Галлии, оно навело графа и епископа на мысль совершить паломничество в Рим. Приготовив все необходимое, они отправились в путь и взяли с собой вверенного им юношу».