– Может быть вы бы занялись здесь литературным трудом? – неожиданно вырвалось у Веснушкина. – Ведь опытные работники нам очень и очень нужны… – Веснушкин произнес последние слова уже с некоторой заминкой, так как понял, что подобное предложение с его стороны является промахом в издательском смысле. Поэтому, чтобы петербургский литератор не запросил много в случае предложения своего труда, он оживленно добавил:
– Хотя вы знаете, с другой стороны, у нас сейчас такая масса платных сотрудников, просто ужас! И каждый день приходят новые, просятся: отбою нет.
Кедрович сочувственно кивнул головой.
– Ах, и не говорите, – махнул он рукой, – где нет этих курьезных типов? У нас в Петербурге от них прямо-таки не отвяжешься. Поверите ли, даже бывшие провинциальные редакторы и издатели – и те чуть ли не на репортерские места просятся.
Веснушкин смутился, так как этим ответом его самолюбие было немного задето. Однако, Кедрович сделал вид, что не заметил этого, и продолжал:
– Я, видите ли, на ваше предложение о сотрудничестве могу ответить так. Много писать я не обещаю, так как сейчас издательство альманахов «Земля и Небо» заказало мне к будущему году роман листов в 20 печатных. Поэтому я вообще занят по горло. Ну, а иногда, раза три в неделю, я могу давать, пожалуй, по фельетону. Иногда и к воскресным номерам приготовлю нижний критический фельетон о современной литературе. Каждый же день не просите: право не могу, уверяю вас.
Веснушкин немного оторопел.
– Как можно!.. – ответил испуганно он, – я вас, Боже сохрани, не принуждаю. Раз вы заняты романом, то разве можно так утруждать себя? Даже три раза в неделю и то, по-моему, много для занятого человека.
– О, нет, нет, не беспокойтесь. Я, нужно вам сказать, чертовски продуктивен. Бывало по три статьи пишу в день, да еще корреспонденции в «Figaro» посылаю: меня работой не испугаешь: я люблю работать. Вот только… – тут петербургский гость лукаво улыбнулся, – вот только я не знаю, сойдемся ли мы насчет гонорара? Здесь, ведь, в провинции оплата литературного труда прямо до курьезного мала. Мне говорили даже, будто бы у вас в газетах бывают случаи, когда платят меньше десяти копеек за строчку. Правда ли это?
Веснушкин заерзал на кресле.
– Конечно, – ответил немного обидчиво он. – У нас даже вообще десять копеек никто не получает. Репортерам мы платим три копейки, а то и две иногда: что же касается передовиков и фельетонистов, то пять копеек – это максимальная цена для них.