Соседка преподавателя испуганно посмотрела на своего собеседника, затем потрогала рукой салфетку и покачала головой. Салфетка была шероховата и совершенно белая, так как ее, очевидно, в первый раз после стирки подали на стол. Вера Николаевна догадалась, что дело крылось здесь не столько в салфетке, сколько в вине, несколько бокалов которого уже успел выпить ее сосед.
Она улыбнулась и заметила:
– Философии я не люблю. По-моему, гораздо лучше заниматься рисованием. Вот вы посмотрели бы, как чудно выходят цветы на черном атласе у Анны Степановны. Один восторг!
Коренев вышел из подъезда дома княгини слегка взволнованный. Нина Алексеевна и Никитин шли рядом с ним, и все трое некоторое время молчали. Наконец Никитин заметил:
– Ну, господа, я вас покидаю: мне нужно направо.
Он с веселой хитрой улыбкой поглядел сначала на Коренева, затем на Зорину и стал прощаться.
– Вы еще раз пойдете туда? – брезгливо спросил Коренев Никитина, протягивая ему руку.
– Я? Боже меня сохрани. За кого вы меня принимаете? – Он весело рассмеялся и добавил: – им бы устроить яхт-клуб, а они занимаются психологией. Курьезный народ!
Он поклонился Нине Алексеевне и быстро стал переходить улицу. Коренев некоторое время нерешительно постоял с Зориной на тротуаре и наконец проговорил:
– Вы как… прямо домой думаете идти?
Нина Алексеевна замялась.
– Мне, пожалуй, пора домой, – ответила она, хотя я про братишку выдумала: просто не хотелось оставаться ужинать.
– Кретины, – заметил мрачно Коренев, – и как это я пошел на такое глупейшее заседание? А всё этот психопат Петр Леонидович: он потянул.
– Да, общество довольно странное, – смеясь подтвердила Инна Алексеевна. – Мне особенно курьезным показалось, когда княгиня начала высказывать свою теорию. А затем, полковник… Вы заметили, Николай Андреевич, как он хотел возразить что-то Якову Владимировичу, встал, но только крякнул, звякнул шпорой и сел? Потешный какой!
– Что потешный, – буркнул Коренев, – глуп как пробка, больше ничего. И что это, в самом деле, за психологическое общество? Какие-то офицерские жены, чиновники из суда. Какое отношение мы, серьезные ученые, имеем к этим типам?
Он с достоинством кашлянул, выпрямился и, посмотрев на небо, сказал:
– Ночь очень ясная…Вот, если бы вы, Нина Алексеевна, согласились, – мы бы поехали на берег моря, за город… А? Как вы думаете? А то знаете, настроение такое мерзкое… просто ужас!