Что же? Неужели же я никогда не попаду в точку? Обидно!
И вот единственным утешением в таком случае останется мне Державин. Как известно, старик Державин, заметив всех нас, кому не везет, с утешением сказал: «Река времен в своем движеньи уносит все дела людей и топит в пропасти забвенья народы, царства и царей. А если, – успокоительно продолжает старик, – если что и остается от звуков лиры и трубы, то вечности жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы».
Ну, а тогда всё равно. Помнят ли тебя после смерти сорок дней, сорок лет, четыреста, или четыре тысячи.
Люди вообще народ забывчивый. Особенно – читатели.
Преданный Вам А. Ренников.
P.S. Когда будете печатать эту мою «Исповедь» («Confessions»), сообщите публике, что я не хотел обнародовать изложенных в ней интимных мыслей, но что между нами по этому поводу произошел жестокий спор, и Вы победили.
Это обычно вызывает усиленный интерес к написанному»[6].
Мы с радостью представляем новую книгу читателям, и надеемся, что мы сможем и далее радовать поклонников творчества Андрея Митрофановича Ренникова изданием его обширного, многогранного и талантливого наследия.
Андрей Власенко, США
Михаил Талалай, Италия
Сеятели вечного
Сатирический роман
Редактор ежедневной газеты «Набат» Петр Степанович Веснушкин сидел в своем кабинете за письменным столом и усиленно думал. Работа почему-то не клеилась. Напрасно он грыз конец остановившейся на месте ручки: упрямое перо не подвигалось вперед. Не помогал редактору и сифон с сельтерской водой, к которому иногда с большой пользой прибегал он для углубления и приведения своих мыслей в порядок. Очевидно творческой работе Веснушкина мешала июльская жара; иначе почтенный редактор быстро бы ответил в начатой статье на все нападки конкурирующей газеты, обвинявшей его в неблаговидных фактах по постройке отделения государственного банка; в этих фактах, по наглому уверению газеты «Свежие Известия», Петр Степанович был замешан в бытность свою подрядчиком, когда литературный талант его еще дремал и изредка только давал себя чувствовать в составлении фантастических счетов по покупке цемента, балок и кровельного железа. Обвинения «Свежих Известий» были тем более жалки и неосновательны, что редактор этой газеты – Илья Борисович Каценельсон сам был лет пять тому назад уличен ревизией в поставке гнилой обуви в интендантский вещевой склад; после этой скандальной истории вместо Каценельсона местное интендантское управление обратилось к более опытному, еще не запятнанному ревизией, маклеру, а Каценельсон, за неимением средств к существованию, принужден был открыть газету прогрессивного направления. Таким образом опровергнуть обвинения Каценельсона было нетрудно, и Петр Степанович, конечно, к обеду мог бы найти аргументы, всецело оправдывающие его перед читателями от возведенных обвинений. Но в тот момент, когда после свежего стакана сельтерской воды Веснушкин почувствовал, что в него влилась желанная струя вдохновения, в дверь постучали, и в кабинет заглянула голова секретаря редакции.