Пока варился кофе, я переваривал свои мысли. Во мне кипит осознанность, во мне живет разум, истощающийся от изобилия чувств и противоречий. И я плачу за свою осознанность болью – это моя участь и это моя судьба – существовать бесцельно и пусто, осознавая, что существует только пустота и только подобие значения.
Я пил уже вторую чашку кофе за утро, когда услышал звук и замер. Я не сразу понял, что кто-то звонит в мою квартиру, сидя в молчании и уперев взгляд в стену, я словно впал в какой-то транс.
За дверью оказалась Мария, моя сестра. Я выдохнул с облегчением, раскрывая дверь.
Что случается с людьми, когда спустя долгое время, они встречают человека, с которым когда-то делили свою жизнь? Чужие глаза вытаскивают сердце, поднимают его к горлу и вместе с ним вызывают, если не слезы печали, то радостную улыбку, разрезающую спокойные черты лица. В любом случае, встреча не может оставить равнодушным. Я же посчитал, что ничего не почувствовал, кроме легкого раздражения и неприятного стеснения.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я.
– Я тоже рада тебя видеть.
Я прошёлся по ней взглядом. Мария улыбалась, но я видел, что улыбалась вынужденно и что её кто-то тянул за эту улыбку. Она походила на скомканный нерв. Ее волосы были мокрые, шнурки ботинок болтались в разные стороны, а чёрное пальто расстегнуто, словно накинуто в спешке. Мария копошилась у двери, не зная куда себя деть.
Показав ей куда повесить пальто, я сказал проходить на кухню, которая шла из прихожей.
Прищурив глаза, я наблюдал за сестрой. Мария перебирала свои пальцы, изредка брала кружку с черным чаем, который я сделал ей пятью минутами ранее, в свои руки и постукивала по ней короткими ногтями. Она старалась не смотреть на меня и делать хоть что-нибудь, чтобы побороть дискомфорт, который повис над нами обоими:
– Зачем ты пришла?
– Как грубо, – она нервно усмехнулась. – Неужели я не могу навестить своего старшего брата?
Я ничего не ответил. Она сама понимала, что не могла. Несмотря на то, что мы росли в одной семье, видели друг друга каждый день на протяжении долгих лет, мы никогда не были достаточно близки, чтобы нынче позволить себе подобную вольность. Нас больше не связывал совместный быт и не было никакого оправдания, чтобы как-либо поддерживать общение.
Мария тяжело вздохнула.