— Не буду, — отозвалась Алёна мрачно. — Обещать не буду. — и тут
же рассмеялась. — Извините, Анна Григорьевна, я опять где-то
смешинку проглотила. Не буду прыгать, честно.
— И я не буду, — подтвердил Олег.
— Ну и замечательно, — кивнула Вяземская. — Пожалуйста, не
забудьте про мониторы. Соберите свои вещи к вечеру, вас проводят в
новый корпус сразу после ужина. Приятного дня!
* * *
— И когда я успею столько подвигов совершить? — поинтересовался
Олег, когда они шли обратно, держась за руки. Одежда и впрямь вся
промокла насквозь, надо быстрее добраться до душа.
— Я сегодня добрая, можешь больше пока не совершать, — сказала
Алёна. — Все долги списаны. Ты мне сегодня очень помог.
— Это как? — удивился Олег.
— Потому что шёл рядом и не сдавался. Я только потому и
держалась, наверное, — не смогла бы при тебе всё бросить. Всё, я
побежала, не могу уже без душа. Встречаемся у столовой!
Проходя мимо столовой, Олег заметил боковым зрением
Ворошилова-младшего и тренера Велижанина — что-то шли и обсуждали.
И смотри-ка, на лице сына важного чиновника не было ни скуки, ни
спеси. Может, действительно сумел включить мозги?
* * *
— Уже видели! — Антон и Виктория встретили Алёну и Олега на
выходе из столовой. — Мощно жжёте, прямо напалмом! Оля и Артур от
вас на два сантиметра отстают. Можете и нас поздравить, — добавил
Антон, понизив голос. — А лучше давайте вечером это дело хором
отметим. Чем-нибудь приятным. Идёт? — и дал пять Олегу.
— Идёт! — согласился Олег. — Раз ты хотел учить эристику, то
возьми с собой блокнот. Ну или как тебе удобнее записи делать.
— Учить что? — удивился Антон.
— Эристику. Искусство спорить и одерживать победы.
— А-а-а! — просиял Антон. — Не думал, что его так затейливо
зовут. Принято, будет блокнот. Увидимся!
* * *
Олег чуть не забыл про монитор: вернее, подумал, что забыл, и
вместе с Алёной прогулялся до входа в свой жилой корпус —
проверить.
Пока Олег ходил и выяснял, что заняло не более двух минут, Алёна
пережила необычное обострение всех чувств. На этот раз обострилось
всё сразу, но — как странно — выборочно. Осталось только приятное и
красивое.
Алёна видела парящего высоко над головой коршуна — сумела
различить каждое пёрышко на внутренней стороне крыльев, хвоста и
живота птицы. Посмотрела в сторону монумента Ленина и увидела тот
героический профиль, который хотел придать вождю скульптор, не
замечая уродливых раковин там, где краска отшелушилась, и
десятилетия непогоды понемногу изъязвили литую бронзу. Не замечала
она и зелёных потёков и наростов патины, что так походили на пятна
плесени — когда Алёна впервые увидела монумент.