– Томá!
– Да в чем дело, ma chère?
– Он знает, Томá.
– Кто и что знает?
Мама не успела ответить. Едва отец умолк, дверь открылась. Это был Жак. Я встала, ухватившись рукой за спинку кушетки, чтобы удержать равновесие. Я должна была доказать ему, что я нормальная. Убедить его, что покрасневшее от слез лицо – это просто здоровый румянец.
– Мадам. Месье. Мадемуазель, – нараспев произнес Жак.
– Месье, мы думали, что вы удалились в салон побеседовать с вашими родителями, – проговорила мама.
– Моя мать попросила дать ей минутку собраться. Ей кажется, что мы уже слишком задержались.
– Но выезжать ночью опасно! – возразила мама. – Вам нужно отдохнуть. Мы рассчитывали, что вы останетесь на одну, а может, даже на две ночи.
– При всем уважении это было до того, как… – Жак остановился и бросил взгляд на меня.
– Советую вам быть осторожнее с формулировками, месье. – Взгляд отца сделался острым, как клинок.
Жак вздернул подбородок:
– Уверяю вас, месье, я не хотел проявить неуважение.
Мама дернула папу за руку и пробормотала что-то о том, чтобы найти месье и мадам Шомон, после чего потащила его за собой в направлении салона. Она была так взволнована, что даже не подумала о том, что оставляет нас наедине.
Край кушетки больно врезался мне в спину. Я не шевелилась. Не потому, что кружилась голова, а потому, что я будто примерзла к месту. Я была словно глыба льда, ожидающая, когда ее превратят в лебедя.
– Мадемуазель, я должен откланяться. – Жак отвесил вежливый полупоклон.
Наконец ко мне вернулся голос:
– Как ты мог притвориться, что все в порядке? Когда мы были в саду?
Его лицо скривилось в выражении, которое сочетало в себе веселье и замешательство.
– Ничего подобного! У тебя случаются эти, как их… приступы головокружения? Так их называет твоя мама? От них тебе плохо, и они мешают тебе ходить? Это неприятно. Мне жаль, что тебе приходится страдать.
– Я ничего не понимаю.
Он засмеялся. Не издевательски, не резко, но сами его слова звучали как прелюдия к чему-то ужасному, как пощечина:
– Это я ничего не понимаю. Очевидно, что я ни за что не сделал бы тебе предложение.
– Но… твоя мама говорила, что ты добрый. Ты танцевал с…
– Одно дело – потанцевать на балу с некрасивой девушкой, которая осталась без приглашений, и совсем другое – жениться на такой, как ты. Несмотря на твое состояние, ты должна это понимать.