– Твоя мама всего лишь хочет позаботиться о том, чтобы ты была устроена. Я знаю, сейчас эти проблемы кажутся такими далекими, но, Таня, пойми, она волнуется за тебя. И как бы я ни хотел, чтобы ты нашла свое счастье, в чем бы оно ни заключалось, я вовсе не обрадуюсь, если ты в итоге окажешься в каком-нибудь монастыре. Если бы я считал, что такая жизнь принесет тебе радость, – пожалуйста, но это не то, чего ты хочешь, а я не хочу, чтобы ты зависела от благосклонности родственников. Но самое главное, ты не должна остаться одна.
– Но я не виновата, что молодые люди шарахаются от меня, как от чумной!
– Таня, – перебил он, – хватит.
Если бы я только могла отпустить вожжи. Но я знала, что произойдет, если я перестану сдерживаться: у меня закружится голова, перед глазами поплывут круги, а земля начнет уходить из-под ног.
– Не то чтобы я совсем не хотела замуж, – объяснила я. – Или не хотела встретить кого-то. Но как я могу влюбиться в того, кто даже не знает меня с этой стороны? Моя болезнь – не вся я, но это важная часть.
– Брак не всегда строится на любви. Конечно, он может с нее начаться. Или продолжиться ею. Но есть и еще кое-что. Это партнерство. Супруг – это человек, который помогает тебе стать лучше – и рядом с ним, и порознь. Это человек, который признает твои сильные стороны и восхищается ими. И хотя мне тяжело признавать, что твоя мама права в этом отношении, брак обеспечивает определенную степень безопасности. – Отец встал осторожно, словно у него что-то болело. – А тебе нужна безопасность. Особенно теперь, когда…
– Когда что?
Он остановился, слова будто застряли у него в горле:
– Неважно.
– Papa…
Он вздохнул, его лицо сделалось кротким:
– Боюсь, я позволил тебе вырасти в уверенности, что Франция – безопасная, неприступная крепость. Все эти истории, которые я тебе рассказывал, – о победах над врагами, кто бы они ни были и откуда бы ни пришли… Но герои не всегда побеждают, ma chère. И бывает так трудно, так невыносимо трудно, когда герои и злодеи хотят одного и того же, или по крайней мере им так кажется. У каждого своя правда.
Говоря все это, он вертел на пальце одно из своих колец, на металлической поверхности играли блики. Во мне разыгралось любопытство, хотя кулаки все еще были сжаты от злости.
– Мне нужно уехать, меня пригласили посетить очередную академию фехтования, – сказал он.