«Что ему так рано у них делать, – подумал Дутрлез, продолжая свой путь, – утром граф принимает только по делам, ведь не идет же он сам получать квартирные деньги. Конечно, его не примут».
Однако не успел Дутрлез дойти до нижней площадки, как дверь Кальпренедов отворилась, начались переговоры, и Матапана впустили.
«Странно, очень странно, что его принимают. И какова цель этого раннего визита? Вряд ли они были знакомы, а если он посещает их в качестве соседа, то к чему этот изящный туалет? Старикашка точно помолодел сегодня, так весь сияет! Ах, Боже мой, не вздумал ли этот несчастный Жюльен занимать у него деньги? Только этого недоставало! Надо будет хорошенько переговорить с ним, положить этому конец. Хотелось бы знать, однако, зачем Матапан пошел к графу. А впрочем, что мне за дело? Уж конечно, это посещение нисколько не касается ни меня, ни мадемуазель Арлеты».
Так думал Альбер, подходя к ложе привратника. Когда же он увидел Маршфруа на своем обычном месте, мысли его приняли другое направление, ему захотелось поискуснее расспросить того о ночном событии.
– Знаете, Маршфруа, – сказал он равнодушным голосом, – сегодня ночью я едва не сломал себе шею по вашей милости. Ночная лампа не была зажжена, и я не нашел моего подсвечника.
– Меня это очень удивляет, милостивый государь, – ответил своим грубым голосом привратник, – я сам зажег лампу, прежде чем лег спать.
– Значит, кто-нибудь из жильцов погасил ее.
– Вам ли я отпирал ворота в половине первого?
– Да, мне.
– В таком случае никто не мог дотронуться до лампы, я зажег ее ровно в двенадцать часов, и затем вы первым позвонили.
– Вы ошибаетесь, идя в темноте по лестнице, я наткнулся на кого-то, шедшего немного впереди меня.
– Еще раз имею честь объяснить, что это невозможно. Я лежал в постели, но еще не засыпал, а читал газеты, и вполне уверен, что не впускал никого прежде вас.
– Это очень странно, я совершенно уверен, что встретил какого-то господина между первым и вторым этажом. Узнать его в темноте я, конечно, не мог и с ним не говорил, но подумал, что это господин де ля Кальпренед.
– Граф весь вечер был дома.
– Не сам граф, а его сын.
– Сын, да? Это другое дело, он всю ночь бегал взад и вперед, два раза звонил мне. Я уж собираюсь пожаловаться на него хозяину, что это ни на что не похоже, так в порядочных домах не живут. В два часа утра он еще не возвращался, позвонил мне только в два с четвертью, а минут через двадцать опять куда-то отправился. Если не верите мне, господин Дутрлез, спросите его самого.