«Странно, – подумал он. – Жюльен еще не мог успеть раздеться и лечь в постель. Пожалуй, он настолько пьян, что не может сразу попасть к себе в комнату и лежит где-нибудь в коридоре на полу или ищет свечу и спички. Вот я, хоть и не пьян, а не имел их при себе, когда они были так нужны. На темной лестнице, будь при мне моя спичечница, я бы наверняка знал, кто мне встретился. А ну как это вор распоряжается теперь в их квартире?.. Вздор, у вора не могло бы быть ключа от парадной двери».
Размышляя таким образом, Альбер не спускал глаз с окон противоположного флигеля, ярко освещенных полной луной на совершенно безоблачном небе. Занавески были подняты, и, вглядевшись, Альбер ясно различил движущуюся у окон тень.
«Значит, я не ошибся, – думал он теперь, – бедняга в таком виде, что никак не может улечься в постель и бродит, сам не зная зачем. Однако это точно не он. Жюльен ниже ростом и более худой. Впрочем, при этом неопределенном освещении разве можно верно судить о росте? Вот он исчез, должно быть, улегся, не зажигая огня. Пора и мне последовать его примеру».
Он собирался отойти от окна, когда тень показалась в следующей комнате.
«Нет, не улегся, а перешел в кабинет. Опять бродит у окон, будто нарочно, чтобы дать мне возможность убедиться, что это действительно он. Вот нагибается, будто становится на колени – что же это значит, ровно ничего не понимаю… Опять исчез… Однако довольно, пора спать. Разве можно угадать, чего хочет человек после слишком веселого ужина? Завтра увижу его в клубе и спрошу, что с ним было ночью, что он искал у окон на полу».
Альбер, озябнув в нетопленной библиотеке, решился перейти к себе в спальню, которая точно так же, как спальня Арлеты в левом флигеле, была последней в анфиладе. В спальне по обыкновению топился камин и горела лампа, а на столе, по раз отданному Дутрлезом приказанию, кипел настоящий русский самовар и был приготовлен чайный сервиз.
«Ах, как здесь тепло и хорошо! К черту Жюльена с его тенью, ничего не может быть приятнее в такую пору, чем чашка горячего чая».
Подходя к столу, чтобы взять чайницу, Альбер вспомнил, что до сих пор еще не осмотрел свой трофей – вырванную им у ночного противника цепочку, и вынул ее из кармана. Осыпанный бриллиантами крупный опал висел на оборванной цепочке тонкой работы, по-видимому, составлявшей подвеску ценного колье или браслета.