‒ Вон тот, с темной шевелюрой? Какой же у него рост? Он, так красив, я ему даже не глянусь.
‒ Глянешься. Два метра в твоем распоряжении. У меня интуиция, вы друг для друга росли, росли и выросли.
Вышли в тамбур, поезд уже останавливался, Юля увидела улыбающихся маму и папу, рядом с ними появился Арсений, тоже начал улыбаться, когда поезд остановился и первыми спустились проводницы, Арсений им просемафорил глазами, поднял для них бровь, поулыбался и произнес густым басом:
‒ Ну где там мои девочки?
‒ Вот это голос, громовержец.
Посмотрела на Юлю:
‒ Упс! У меня поджилки затряслись.
‒ Под этот голос ты будешь просыпаться. Привыкай!
‒ Юля, давай багаж, ‒ Арсений уже веселился вовсю, видел впечатление от своей мощной красоты на лицах божественно-красивых проводниц.
Юля передала чемоданы и сумки.
‒ Прыгай – закричал Арсений, Юля прыгнула ему на руки.
Поставил.
‒ А где моя?
Алиса стояла в нерешительности.
‒ Твоя в платье горохом.
‒ А это не графиня де Монсоро?
‒ Нет, княжна Алиса Давлатова ‒ подхватила игру Юля.
Арсений протянул обе руки, взял княжну за талию и осторожно поставил на землю. Княжна ростом была значимым и ему удалось посмотреть ей в глаза.
Отовсюду неслись крики благодарности Алисе с пожеланиями счастья и удачи.
‒ Я тебя знаю, не знаю откуда, но знаю. Рад что ты существуешь.
‒ Поеду встречать я ‒ заявил Арсений родителям. Я людей насквозь вижу, и кто на что способен, тоже вижу. Вы это сами знаете. Если какая аферистка, то я ей так и скажу, и там оставлю. Вы же рассупонитесь, в гости позовете, а потом что? Милиции нет, полиция не для того, следакам надо платить больше, чем потеряли. Так? Так! Если порядочный человек, привезу. Готовьте застолье, я позвоню.
А теперь он держал её за талию такую прелестную девушку, что отпускать не хотелось никак. Алиса положила свои руки на его, другое было неудобным и тоже разглядывала этого гиганта, с красиво посаженной головой, яркими синими глазами и удивительным ртом, с поднятыми в полуулыбке краешками резко очерченных губ.
Поезд уже отъехал. Юлька уже поцеловалась и пообнималась с родителями, а в композиции застывшей пары ничего не поменялось.
Папа внимательно посмотрел на двух застывших людей и тихонько постучался в спину богатыря:
‒ Арсений, а Арсений, ехать пора. Солнце жарит.