«Хосподи, хорошо-то как», – выдохнул Федька, наслаждающийся уютным шорохом летнего дождя, даже и без звездного неба. Нравилось ему служить солдатом. В тысячу раз лучше, чем плугом землю ишачить: и тебе харчи, и тебе жалованье. Не жирно, но зим за двадцать, глядишь, и на собственный надел накопишь. А хочешь – не копи, живи в удовольствие, поди узнай, когда Господь приберет. На тот-то свет мошну не заберешь. Одна беда в солдатской жизни – иногда приходится воевать. Федька в настоящем бою всего раз был. Схлестнулись с западным отрядом каких-то ягеллонов, если он правильно название запомнил. В общем, армией князька, что недалеко от этих земель обитает. Сеча была мама дорогая! Эти ягеллоны в железных доспехах как на конях припустили против их пехотного строя, так живьем полстроя и переехали. Народу полегло столько, что потом два целых дня хоронили. А Федьку ничего, уберег Господь.
– Э! А вон там, – не к месту шепнул стражник, опять выдернув из интересных мыслей.
– Отвянь.
– Да правда! – повторил тот тревожно и ткнул пальцем в темноту под стеной.
Мечтатель поднялся и напряг глаза, но разглядеть кого-то в чернеющей пустоши было невозможно.
– Да не высовывайся!
Во мраке виднелся лишь первый ряд черных стволов карликовых деревьев на фоне такой же черной земли, как вдруг сбоку донесся сдавленный выдох. Дозорные разом перевалились через зубцы с другой стороны башни. На прилегающей стене трое солдат с бердышами – всё по уставу. Однако двое стояли совсем уж близко друг к другу, чего по правилам быть не должно.
– Ниче не видать, слышишь? Погляди, они там обнимаются что ли, иноходцы? – захихикал башенный стражник.
И тут одна из теней вырвалась из объятий другой. Нет! Вывалилась, брякнув железным шеломом.
– Сами проверим или Шато позвать?
На голос тень внизу обернулась, совершив взмах руками. Федька, потянулся к шлему, что лежал тут под ногами, и начал:
– Дурак, тревогу труби… – как голова его дернулась, что-то туго стукнуло, а сам Федька упал.
Другой стражник замер не понимая. Позвал. Присмотрелся, а Федька-то мертвый совсем лежит: короткая стрела для самострела торчит одними перьями из виска, а в руках железный шлем. Не успел надеть.
Стражник только вжался за зубец, как наконечник еще одной стрелы царапнул по камню, выбив окалину, и свистнул где-то над башней. Сердце зашлось. Стражник цапнул с Федькиного пояса тревожный рог, придавил мундштук к губам и протрубил всей грудью в черное небо.