– Алисса! Спускайся! Ты не поверишь, что только что произошло!
Ответа нет. Линда смотрит на пустую раковину. Ни одной грязной тарелки. Это начинает ее беспокоить. Алисса всегда была пухленьким, ну хорошо, вроде как полным ребенком, пока сильно не похудела два года назад, и с тех пор, как подсказывает материнское сердце Линде, дочь в шаге от расстройства пищевого поведения.
– Алисса, ты сегодня ела?
Она поворачивает голову, прислушиваясь к звукам в коридоре, но слышит только жужжание включенных энергосберегающих ламп.
Это будут наушники.
Линда твердит себе, что Алисса в наушниках, почему бы и нет? С чего должно быть по-другому? И все же в доме что-то есть. Пустота. Что-то почти…
Пугающее.
Линда поднимается по лестнице, стараясь не торопиться. Спешка слишком похожа на панику, а паника бывает только тогда, когда что-то не так. Ужасно неправильно. Здесь нет ничего неправильного.
Но лестница скрипит слишком громко. Дерево почти стонет.
Только когда Линда добирается до лестничной площадки, ее испуг превращается в нечто осязаемое. Из-под двери Алиссы не пробивается полоска света.
– Алисса? – Она подходит к комнате дочери и со все возрастающим беспокойством молится, чтобы застать внутри Алиссу, кувыркающуюся с мальчиком под одеялом. Когда-нибудь это обязательно случится даже с такой девочкой, как Алисса. Дети растут.
Линда распахивает дверь немного сильнее, чем хотела, и тут ее охватывает паника.
Алиссы нет.