После беседы с учительницей старый Коротун – стыдно говорить – взялся за ремень и, говорят, с чувством отходил «наследника». Об этом знал весь квартал, так как во время экзекуции из дома Коротунов раздавался плач и даже крик. Это плакала мать, а дочь не проронила ни слезинки.
Вот такая была девчонка.
И уж если она что-то задумала, то не было такой преграды, которая могла бы ее остановить.
Еще дошкольницей она любила самостоятельно хозяйничать в доме. Благо родители – железнодорожники и работали в одну смену, так что никто ей не мешал делать то, что вздумалось.
В отсутствие родителей от соседей по дому только и слышалось:
– Оля! Ты зачем собираешь щепки? Оля! Ты зачем тащишь уголь?
– Зачем, зачем, – отвечала Ольга, как некрасовский Мужичок с ноготок, – печку топить.
– Оля, прекрати, – волновались соседки, но та их не слушала и продолжала волоком волочь в дом ведро с углем.
Через четверть часа соседки замечали дымок над трубой – Оля топила печь, а они по очереди забегали в дом Коротуна приглядеть, чтобы ребенок не сгорел, да, избави бог, огонь не перекинулся на их избы.
Такой я ее знал. Но на вокзале увидел совершенно иную девушку. Удивительно, как я мог не заметить ее раньше, наверное, спал долго. Она выросла, оформилась, и от той девчонки остался только курносый нос…
В Новосибирске нас как самую малочисленную команду разместили в гостинице при стадионе.
Гостиница как гостиница. Комнаты на двоих, кровати деревянные. Только в номерах окна большие и потолок скошенный – гостиница под трибунами располагалась. Здесь же, шокируя наших школьников развязными манерами и джинсовым облачением, проводила сборы местная футбольная команда. Их тренер пытался держать футболистов в ежовых рукавицах: он лично «отбивал» команду, лично приходил на подъем, а по вечерам, собираясь домой, строго наказывал администраторшам, молодым женщинам, докладывать ему обо всех случаях нарушения режима, особенно о самовольных отлучках после отбоя. Питомцы знали о поставленных администраторшам задачах и откупались шоколадками. И если бы тот тренер обладал таким даром ясновидения, как у меня, он смог бы точно вычислить, сколько его воспитанников отсутствовало ночью, – стоило лишь посчитать шоколадки, которые по утрам администраторши перекладывали из холодильника в сумочку…