Тифлинг шумно вдохнул и продолжил.
– Дамы и господа, я счастлив, что сегодня могу обвенчать двух моих лучших друзей.
– А как же я? – полузадушенно вскрикнул Деймос, и худенькая Финка начала лупить его с утроенной силой.
Послышались смешки.
– Решив поиграть пару часов в Виашерон, я не думал, что обрету здесь верных товарищей, – продолжил Фобос. – Не думал, что однажды буду проводить подобную церемонию. Но мы собрались здесь не ради моей болтовни. Любовь Олега и Авроры – это то, что меня вдохновляет. Без дураков. Если даже в ситуации, подобной нашей, два человека смогли найти друг друга… Значит, не всё потеряно. Значит, нам есть, за что бороться. Значит, нам есть, с кого брать пример.
При этих словах, он посмотрел на Финку и послал ей воздушный поцелуй. Та изобразила целую пантомиму, выхватив его из воздуха и прижав к груди. Аврора едва заметно закатила глаза. Пришлось вновь сжать её руку и подмигнуть. В ответ она улыбнулась мне.
– Ну да ладно, – почесал нос жрец, – я не большой мастак говорить речи…
– Это мы уже поняли! – негромко крикнул Волчок и тут же скривился.
Полагаю, его ущипнула одна из окружающих нас дам, которые строго следили, чтобы ничто не мешало церемонии.
– Думаю, жених и невеста хотят произнести свои клятвы? Кстати, где кольца?
В толпе мелькнула ладонь и с шумом шлёпнулась о чьё-то лицо.
– Брут! – произнёс я и отправил ментальный сигнал.
В задних рядах застучали лапки, и из тьмы на полном ходу вылетел огромный паук, чью мощную спину расчертили белые ленты. Мне пришлось постараться, чтобы украсить его и не дать ткани перекрутиться. С хелицер брутхаска на верёвке свисала коробочка.
Готов поклясться, что и Чезедра, и Векантра одобрительно глянули на арахнида. В духе «Ну хоть что-то у них не через одно место!» Наши земные обряды явно удивляли большую часть гостей, но благоразумно они не лезли со своим уставом в чужой монастырь.
Приняв футляр, я с благодарностью потёр страшную морду паука, и он удалился обратно. Взяв кольцо, я задумался. Безусловно, я размышлял о правильных словах уже давно, но этот процесс сложно было остановить. Всегда хотелось подобрать фразу получше, чтобы точно передать свои чувства.
Тяжело говорить на публику в настолько интимный момент. Поэтому начал я тихо, и лишь постепенно мои слова обрели громкость.