Клай долго всматривался в пространство, разглядывая его через очки ночного видения, но никакого движения не заметил.
– И долго нам ждать придется?
– Может быть, всю ночь.
Но ждать пришлось меньше. Около полуночи метрах в пятидесяти затрещали кусты. Дон унна-Физер надел очки и положил перед собой ружье. Клай сделал то же самое и затаил дыхание.
– Главное – стрелять в голову, – предупредил президент. – Если медведь окажется рядом, то второго выстрела сделать вы не успеете. А бежать будет поздно.
Когда между деревьями показалась громоздкая туша, Клай услышал звук, не похожий на рык медведя. Это больше походило на плач ребенка.
– Что это? – прошептал Клай.
Дон унна-Физер шевельнулся, хрустнув веткой.
– Ух! Это медведица. В берлоге остались медвежата. Давайте так, я сниму медведицу, а вам останутся медвежата.
Клай задумался. Ему представились маленькие беспомощные детеныши, лишенные своей матери. Он и сам когда-то остался без матери, и знал, каково это. Он положил карабин на землю и снял очки, бросив их рядом.
– Нет, я не стану убивать детенышей.
Президент отставил в сторону ружье и повернулся к императору.
– А если это может стоить вам жизни?
– В целях самозащиты – да, – ответил Клай. – Но детей я не убиваю. Ни людей, ни зверей. И лишать медвежат их матери я тоже не хочу.
В темноте блеснула улыбка.
– Похвально, – сказал Дон унна-Физер. – Охота отменяется. Пойдемте назад. Но дождемся, когда медведица удалится, чтобы не пугать ее.
Пролежали так еще некоторое время, затем поднялись и вернулись к гравилету.
– И что это было? – недовольно спросил Клай, приторачивая карабин к седлу. – Вы ведь знали, что здесь медведица с медвежатами? К чему это представление?
Президент облокотился на сиденье гравилета.
–Я хотел вас проверить. Я бы и сам ни за что не стал убивать ее. Я не лишаю детей их родителей. И убедился, что и вы тоже. И теперь уверен, что с вами можно иметь дело.
– И что даст вам это знание? – грубовато сказал Клай, оскорбленный столь нелепой проверкой его человеческих качеств.
– Не сердитесь, – Дон унна-Физер снова улыбнулся. – Вы пожалели детенышей, значит, вы не жестоки по своей натуре. Я думаю, решение уничтожить столицу энхатов далось вам тяжело. Я прав?
– Да, – признался император. – Я не хотел этого делать, но у меня не было выбора. Но, как видите, это не спасло Истир. Может быть, я даже разозлил энхатов… Они будут мстить жителям столицы.