Этого Никита не ожидал. Привыкший работать в команде, где худо-бедно всегда было понятно, что делать и куда бежать, он вдруг особенно остро ощутил своё одиночество. Словно в тумане выбравшись за КП, он замер посреди улицы, безвольно уронив руки и невидящим взглядом уставившись на асфальт. Его, боевого офицера, прошедшего не один десяток боевых операций, о которых знали только особо посвящённые, просто отбросили, как ненужную тряпку.
А самое неприятное, что никто даже не удосужился рассказать ему, что с его телом будет дальше. С этого мгновения он должен был заботиться о себе самостоятельно. И всё бы ничего, если бы не острая потребность в сыром свежем мясе. Раз в месяц эта потребность превращалась в болезненную тягу, преодолеть которую он мог только одним способом – отправившись на охоту.
И вот теперь, жадно глотая едва пережёванные куски, Никита мечтал поскорее добраться в своё логово, чтобы снова вернуть себе прежний облик и, упав на собственноручно сколоченный топчан, забыться спасительным сном.
Наевшись, он собрал оружие и, даже не пытаясь спрятать труп, отправился к ручью. Нужно было срочно смыть с себя кровь, а заодно запутать следы. Уже несколько раз его пытались найти, пустив по следу собак.
Только навыки опытного бойца помогали ему избежать опасности быть схваченным. Добравшись до ручья, Никита старательно смыл с себя все следы ночной охоты и быстро зашагал вверх по руслу. Несколько раз он специально выходил на берег и, пройдя с десяток метров вдоль ручья, снова возвращался в воду. Потом, выбрав удобную ветку, низко нависавшую над водой, он взобрался по ней на дерево и, перепрыгнув с него на большой валун, сделал ещё один прыжок, разом оказавшись в стороне от ручья.
Теперь его бесполезно было искать. Даже пустив собак вдоль ручья, преследователи не смогут обнаружить след. Ведь место выхода из воды так и осталось в стороне. К тому же влажный мох быстро выветривал все сторонние запахи. Придерживая рукой оружие, Никита рысью мчался по лесу, продолжая отслеживать всё происходящее вокруг.
* * *
Полковник Иевлев угрюмо оглядел стоявших перед ним молодых офицеров и, не удержавшись, скривился. Стойкие оловянные солдатики. Не обмятые, ещё даже пороху не нюхавшие, с азартным блеском в глазах, они не вызывали у него ничего, кроме тоски. Но приказы, как известно, не обсуждают. Вот и сейчас, получив приказ подготовить очередную группу элитных бойцов, он смотрел на этих ребят, а видел других.