Я натянуто улыбнулась. Стать узнаваемой – предмет гордости для любой публичной личности. Только не в том случае, когда тебя ассоциируют только с одной ролью в кино. Именно это пугало меня и это я пыталась втолковать своему жадному до денег агенту.
– Полина, – представилась я, протягивая старику руку, – Полина Вересова.
– Семён Никитич, – ответил он, почти нежно пожимая мою ладонь. – Но все зовут дед Семён.
На меня снова накатила тошнота, вынуждая меня присесть обратно на траву.
– Срочно к доктору, – заволновался он снова. – Я подвезу вас. Я живу в поселке.
– Мои вещи, – пробормотала я, – я не могу оставить их на дороге. Может, можно как-то вытащить ее? – я кивнула с надеждой на свою застрявшую в деревьях «японку».
– Можно, – сказал он, – но она уже не поедет своим ходом. Лебедки при мне нет, да и, признаюсь, не справлюсь я один. Давайте перенесем вещи в мою машину. Пока вас осмотрит врач, я возьму Даню, он держит автомастерскую, и вернусь с ним сюда, за вашей бедолагой.
Всю дорогу до поселка дед Семён трещал, не умолкая. Я почти не слушала его, лишь кивала иногда, когда чувствовала его взгляд на себе. Дед смотрел все серии про Волкову и был явно рад, что именно ему посчастливилось оказаться на мосту. Я была не в столь радужном настроении, тем более что сама эту аварию устроила, едва не угробив себя и деда. Слабость становилась все сильнее. Я все чаще поглядывала на темное небо, за деревьями угадывалась луна. Я надеялась, что дед привезет меня в Вольное, как обещал, а не завезет подальше в лес. Несмотря на мое нарастающее доверие к нему, я слишком много перечитала сценариев с подобными ситуациями, чтобы вот так запросто поверить в бескорыстие и доброту первого встречного. Не знаю, сколько прошло времени, когда фары дедова автомобиля высветили вдалеке единственный дорожный знак. С неба посыпался мелкий дождь. Дед иногда включал щетки, поскрипывающие, но усердно очищающие лобовое стекло от капель. Деревья слились в окружающей темноте, фонарей по дороге насчитывалось как звезд в затянутом тучами небе – ни одного. Когда мы подъехали ближе, я прочитала: Вольное, 500 м.
– Почти приехали, – тихо сказал старик, последние несколько минут молчавший. Он изредка поглядывал на меня, в его глазах я видела беспокойство и только. Я пристыдила свою бурную фантазию и циничность. Несмотря на то, что в больших городах процветали иные ценности, в деревушках все еще оставались неравнодушные люди, и дед Семён был одним из таких.