– Что ж, – начал писатель, – Эл не говорила, как долго ее не будет?
Кристофер хотел рассказать ему о книге, но решил сначала прощупать почву и понять, сколько времени он может заниматься своими делами.
– Без понятия, – пожал плечами его коллега. – Тут все зависит от тяжести перелома, но я думаю, что до конца года мы ее не увидим, – Кристофер загрустил, понимая, что ждет его впереди.
А вот другой Кристофер был счастлив. Не увидим до конца года! Не увидим!! До конца года!!! На улице была середина ноября, а это означало, что у него есть полтора месяца абсолютной, беспрецедентной свободы, свободы, которую он потратит на книгу. На лучшую книгу.
– Я закончил задания Эл по бюджету и модели. Бюджет отправил на согласование. Тебе нужна моя помощь с чем-либо?
– Так, надо подумать, – протянул Кристофер-старший, и писатель испугался, что ему дадут какое-либо задание. Но опасения его были развеяны, – Нет. Можешь пока заняться долгосрочными целями по составлению автоматизированных шаблонов отчетности перед акционерами.
Кристоферу-младшему хотелось подпрыгнуть от счастья, схватить несколько хлопушек и засыпать все конфетти под возгласы сексуальных черлидерш и салюты на заднем плане – так он был рад. Но он сумел сдержать ураган эмоций: они отразились лишь в его мужской скупой слезе.
– Хорошо, – коротко ответил писатель.
Долгосрочные задания были призраками, о которых все говорят, но которых никто и никогда не увидит. Поэтому Кристофер официально получил карт-бланш на написание книги в рабочее время. Казалось, лучше уже некуда: оставалось только налить на работе стакан виски, закинуть ноги на стол, закурить сигару и попросить Кристофера-старшего записывать книгу под диктовку. Но это осталось лишь в мечтах писателя, скрытых его довольной ухмылкой.
Кристоферы зашли в столовую. Они работали в государственной компании, а это предполагало плюсы в виде частного тренера по йоге по понедельникам и бесплатных обедов. Писатель, правда, никак не мог понять – стоят ли они своих денег. Он каждый месяц согласовывал весьма значительные платежи в адрес поставщиков, но из-за того, что они с Кристофером постоянно обедали последними, выбор блюд сокращался до «это или ничего». В целом, это и «это» не сильно печалило писателя. В еде он был непривередлив, а вот толпу не переваривал. Меньше людей, меньше шума, меньше проблем.