Ананасы в шампанском - страница 25

Шрифт
Интервал
Вашим супругом, послом в Арлекинии, ярко
                                            правительство:
Ум и талант дипломата суть высшие качества…
Но для меня, для безумца, его аристотельство,
Как и поэзы мои для него, лишь чудачество…
Самое ж лучшее в нем, это – Ваше Сиятельство!

Эпиталама

   Пою в помпезной эпиталаме
   – О, Златолира, воспламеней! —
   Пою Безумье твое и Пламя,
   Бог новобрачных, бог Гименей!
Весенься вечно, бог пьяный слепо,
Всегда весенься, наивный бог!
Душа грёзэра, как рай, нелепа!..
Вздох Гименея – Ивлиса вздох!
   Журчит в фиалах вино, как зелье,
   О, молодые, для вас одних!
   Цветы огрезят вам новоселье —
   Тебе, невеста! тебе, жених!
Костер ветреет… Кто смеет в пламя?!
Тот, кто пылает костра сильней!
Пою в победной эпиталаме
Тебя, бог свадьбы, бог Гименей!

В шалэ березовом

Поэметта

В шалэ березовом, совсем игрушечном
                                    и комфортабельном,
У зеркалозера, в лесу одебренном, в июне севера,
Убила девушка, в смущеньи ревности, ударом сабельным
Слепого юношу, в чье ослепление так слепо верила.
Травой олуненной придя из ельника с охапкой хвороста,
В шалэ березовом над Белолилией застала юного,
Лицо склонившего к цветку молочному в порыве
                                                            горести,
Тепло шептавшего слова признания в тоске июневой…
У лесоозера, в шалэ березовом, – березозебренном, —
Над мертвой лилией, над трупом юноши, самоуверенно,
Плескалась девушка рыданья хохотом темно-серебряным…
– И было гибельно. – И было тундрово. – И было
                                                             северно.

Сонет

Мы познакомились с ней в опере, – в то время,
Когда Филина пела полонез.
И я с тех пор – в очарованья дреме,
С тех пор она – в рядах моих принцесс.
Став одалиской в грёзовом гареме,
Она едва ли знает мой пароль…
А я седлаю Память: ногу в стремя, —
И еду к ней, непознанный король.
Влюблен ли я, дрожит в руке перо ль,
Мне всё равно; но вспоминать мне сладко
Ту девушку и данную ей роль.
Ее руки душистая перчатка
И до сих пор устам моим верна…
Но встречу вновь посеять – нет зерна!

Сонет

Ее любовь проснулась в девять лет,
Когда иной ребенок занят куклой.
Дитя цвело, как томный персик пухлый,
И кудри вились, точно триолет.
Любовь дала малютке амулет:
Ее пленил – как сказка – мальчик смуглый…
Стал, через месяц, месяц дружбы – круглый.
Следующая страница