– Элла!
Чувствую, как меня опять встряхивают, и наконец реальность снова становится четкой: прожекторы, музыка, танцующие тела. Я словно выныриваю из сна. Осознав, что обе мои руки прижаты к лицу Деймоса, ошеломленная, резко убираю их. Сова Афины, сидящая на его плече, пристально смотрит на меня.
– Что ты…
– Ты пришла в себя?
Быстро киваю.
– Что, черт возьми, это было?
Кажется, все поглощены музыкой, никто не заметил, что пес превратился в белокурого гиганта, а Джонас исчез.
– Менада[4] манипулирует всеми на этой вечеринке. Погружает в транс и обостряет желания, чтобы ими питаться, – объясняет он твердым голосом.
По крайней мере, теперь у меня есть рациональное объяснение, что я испытывала к Деймосу. Это помогает чувствовать себя лучше.
– Это опасно? – взволнованно спрашиваю.
– Ты же знаешь, чем заканчивается тиаз[5].
Жду, что он продолжит, но этого не происходит.
– Нет.
Деймос со вздохом ведет меня к двери дома. Он одним из первых должен был понять, что я ничего не знаю. Ведь выбрал меня как раз по этой причине! Вот же хам!
– Тиаз, или шествие Диониса, всегда заканчивается безумным пьянством и блудом.
Вздрагиваю, услышав объяснения.
– Их нужно немедленно остановить! Они не ведают что творят!
– Я позабочусь об этом. Жди меня снаружи.
Он выталкивает меня на площадку и закрывает перед моим носом дверь. Несколько секунд стою в оцепенении, прежде чем воскликнуть:
– Вот же идиот! Мог бы вести себя со мной по-другому!
Опустив голову, спускаюсь, яростно шагая, глубоко раздраженная пренебрежительным отношением Деймоса… и осознанием: я хотела его. Трудно его не захотеть, ведь он проклятое совершенство! Неужели этой менаде больше нечем было заняться, кроме как управлять моим разумом.
– Деймос всегда ведет себя так.
Голос останавливает меня, заставив поднять глаза. Рядом со мной на подъездной дорожке дома стоит молодая женщина. Длинные каштановые волосы собраны в пучок и перевязаны лентой. Белая кофта, закрепленная на плечах двумя брошами, а под грудью – бронзовым поясом. Ожерелье из крупных круглых золотых жемчужин украшает горло. Она выглядит так, словно прибыла из античности, не беспокоясь о том, что находится посреди современного американского кампуса.
– Он не смог обращаться с тобой иначе, – добавляет незнакомка ровным тоном.
Ее глаза зеленые как изумруд, а улыбка странная. Будто она пребывает в двух местах одновременно. Не знаю, как это объяснить.