В нашем веке самый известный аргумент в пользу того, что язык подобен инстинкту, принадлежит Ноаму Хомскому, лингвисту, который первым смог пролить свет на сложное устройство языка. В первую очередь благодаря Хомскому, вероятно, и произошла революция в лингвистике и когнитивной науке. В 1950-х годах в социальных науках господствовала концепция бихевиоризма, видными представителями которой были Джон Уотсон и Беррес Фредерик Скиннер. Использование глаголов мышления вроде «думать» или «знать» считалось ненаучным. Термины «разум» и «врожденный» были сродни ругательствам. Поведение объяснялось с помощью нескольких законов, предполагающих, что обучение состоит из реакций на определенные стимулы. Эти законы могут быть обнаружены, например, с помощью экспериментов, в которых крыс учат нажимать на кнопки, а у собак при звоне колокольчика начинает выделяться слюна. Однако Хомский обратил внимание на два особенно существенных факта о языке. Во-первых, практически каждое предложение, произносимое или воспринимаемое человеком, – это совершенная новая, никогда и нигде до этого не встречавшаяся комбинация слов. Следовательно, язык не может быть просто набором реакций на разные раздражители. В нашем мозге должен быть заложен алгоритм или программа, чтобы конструировать потенциально бесконечное количество предложений с помощью ограниченного набора слов. Такую программу можно назвать ментальной грамматикой (не путайте ее со школьной грамматикой или стилистикой, которые существуют лишь для того, чтобы указывать, как правильно писать). Второй факт заключается в том, что дети овладевают этими грамматическими правилами спонтанно, не следуя никаким инструкциям, так что в итоге они могут понимать синтаксические конструкции, которые до этого им ни разу не встречались. Вероятно, считал Хомский, дети с рождения должны владеть универсальной грамматикой, механизмом, одинаковым для всех языков, позволяющим ребенку выявлять в речи родителей синтаксические структуры. Хомский описывает это следующим образом:
Любопытно, что в науке последние несколько веков применялись различные подходы к изучению физического и умственного развития. Никто не стал бы относиться серьезно к гипотезе о том, что только человеческим опытом объясняется наличие у нас рук, а не крыльев или что определенное строение внутренних органов является результатом случайно приобретенного опыта. Вместо этого генетическая обусловленность строения нашего организма считается чем-то само собой разумеющимся, хотя на различия в величине, уровне развития и так далее могут влиять некоторые внешние факторы.