– Забыл вам сказать…. Если вы, вдруг, встретите здесь другого, не вашего, Джона, не нужно делать глупое лицо и лезть к нему с расспросами о брате близнеце. Это моветон. Просто, примите как данность. И перестаньте мотать головой, вы ведь не лошадь. Чтобы не спутать вашего Джона с другими Джонами, на кармашке каждого вышит серийный номер. Ваш Джон под номером 5-1.
У Ивана отлегло от сердца. Он выпрямился, вынул из карманов руки и заулыбался.
– Так он....
– Тише, Иван, – зашикал Сергеев. – Да, Джон – клон, побочный эффект магических разработок компании. Но он – человек, как вы или я. Так что держите свои восторги по поводу своей уникальности и остальные скверные мысли при себе, и всё будет хорошо. Договорились?
Словно прощённый Сизиф, с последним, тяжёлым вздохом возложенной на себя ответственности, Владимир Борисович (посчитав свою работу исполненной) расправил усы и уже спокойно добавил, больше не заботясь о том, слышат его или нет:
– Здесь наши с вами пути расходятся. Вы отправитесь с Джоном покорять Райское место, а я, грешный, вернусь в Москву.
Улыбка отпала с лица Ивана, как берёзовый лист от бабьего тела в бане.
– А как же я с ним разговаривать-то буду? Он же тупой, по-русски не бельмеса.
Так долго страдавший от невозможности быть собой, Владимир Борисович, злорадно заметил:
– На его территории, Ваня, тупым кажетесь вы.
Наслаждаясь глупым видом своего, теперь уже бывшего, подопечного, он вынул из кармана приборчик и со словами: «Вставьте этот прибор себе в ухо», – протянул растерянному Ивану.
– Это ушной переводчик, – ещё одна полезная разработка компании; шаг в будущее, в единый мир без границ и языковых барьеров. Вернитесь к Джону и скажите ему что-нибудь.
Не скрывая своего удивления, Иван с охотой исполнил просьбу и на своё приветствие, адресованное скорее прибору, чем стоящему рядом куратору, услышал чёткое: «Привет,» – наложенное на человеческое «Hi». Голос копировал голос Джона, создавая иллюзию человеческого общения.
– Вы можете регулировать громкость, – Сергеев покрутил пальцами возле уха. – Там есть колёсико.
Затем, на мгновенье задумался и добавил:
– Наверное, нужно было отдать его раньше, да я побоялся, что вы сбежите, не выдержите дороги.
Иван нахмурился. В голове заплясали из детства забытые строчки: «Картина, корзина, картонка и маленькая собачонка… За кого он меня принимает?» – подумал он с раздражением. – «Я что ему, вещь?»