Каждый мой день проходит под знаком сопротивления генам. Брезгуя окружающей неустроенностью, я прорвалась на один из лучших факультетов интерьерного дизайна в России. Окончив его с отличием, устроилась в престижную московскую контору, куда часто обращались небедные ребята из правительства и шоубизнеса… Из мыслей вырвал очередной абсурд.
– Спорим, ты меня поцелуешь? Добровольно и с большой благодарностью.
Я резко повернулась к парню лицом. Он сверлил меня своими обволакивающими кофейными глазами, в которых не было и тени улыбки. Я расхохоталась. Идиот.
– И что ты получишь, если выиграешь спор? – скепсисом в моем голосе можно было очистить комплект почерневшего столового серебра.
– Поцелуй, – пожал он плечами.
–Может, лучше Лего? Помогает развить мелкую моторику и на интеллект хорошо влияет.
Честное слово, Гудвин бы отдал мозги ему, и Страшила правда не возражал бы: здесь в сто раз нужнее.
Парень хмыкнул, покачал головой и призывно постучал пальцем по своим губам. Как назло, они будто намеренно спроектированы для поцелуев. Не слишком пухлые, не тонкие, четко очерченные. Сразу ясно: умеют целовать и мягко, и по–настоящему жестко, ломая сопротивление.
– Итого два поцелуя, – я сделала вид, что задумалась. – А если проиграешь?
– Как–нибудь себя опозорю. Хочешь, искупаюсь в фонтане у того замка? – он махнул рукой в сторону исторической площади.
Я задумалась по–настоящему. Фонтан взяли в плотное кольцо туристы, в нашу сторону тянулась змейка из желающих сфотографироваться, поэтому к воде придется прорываться. Сколько свидетелей сразу – чертовски заманчиво. И крайне подозрительно.
На первый взгляд, это может быть самым легким выигрышем в моей жизни: вопреки странным реакциям тела никого целовать я точно не собиралась. Но парень слишком уж равнодушно ждет моего ответа, как будто что-то задумал… А вообще, у меня отпуск, и я устала много думать, поэтому бесстрашно кивнула и потянулась для рукопожатия. Он крепко обхватил мою ладонь и спустя одно горячее мгновение отпустил.
– Надеюсь, карабинеры скрутят тебя жестко, но не слишком быстро, чтобы прохожие успели включить камеры на телефонах… Что это?
Он помахивал передо мной парой ужасно безвкусных приторно–розовых сланцев, которые достал из своего рюкзака. Их будто сняли с барби. С барби, которая наконец осознала, что такая дрянь, как шпильки, никого не способна сделать счастливым. А объемный воздушный полиуретан – очень даже. Я буквально почувствовала, как это безобразие обнимет ступни, шаг станет мягким, упругим. И тихо застонала от удовольствия.