Элика вплотную подошла к Мирабель, размахнулась. Королеве лишь оставалось закрыть лицо руками, чтобы перенести удар.
Настя почувствовала, как разом прошли через ее руки несколько режуще-жалящих дорожек и по ним побежала горячая кровь.
– Бехтер придет на запах твоей крови, будь уверена, – Элика вновь замахнулась, чтобы нанести очередной удар.
Но Мирабель заметила лежащий неподалеку камень, резко подтянулась к нему и схватила его.
Новый удар оглушил Настю очередной порцией боли в плече и (почему-то) в ноге.
А Мирабель все-таки запустила камень в красноволосую фурию. Удар был слабенький, легким, по касательной, он едва задел оппонента. Но он весьма взбесил Элику. Стоящая девушка стала пинать лежащую Мирабель.
Яркие вспышки боли заставляли кричать Настю (и Мирабель). А Элика, не разбирая, пинала в том числе и по самому поврежденному месту.
Настя, заточенная в тело Мирабель, отчаянно выла и скулила, она была готова вывернутся наизнанку… Но в какой-то момент все прекратилось. Резко, как по щелчку. Настю накрыло черным пологом тишины. Мирабель потеряла сознание.
Где-то на периферии Настя услышала, как выругалась Элика. Но вместе чернотой ее накрыло какое-то совершенное пустое безразличие. Пусть материться, и что с того? Главное, ей сейчас уже не больно.
Яркий луч солнца теплым, солнечным зайчиком прыгал на лице Мирабель-Анастасии. Он отчаянно пытался разбудить, привести в чувство девушку, что лежала на земле и едва дышала.
И вместе с ярким солнечным светом на Настю обрушилась боль, что была подобна стремительно летящему и разрастающемуся снежному кому, брошенному с горы.
Девушка со стоном открыла глаза. Казалось, что у нее нет сейчас места на теле, что не отдавало бы болью.
Раны на руках и плече уже покрылись коркой. Но по хорошей лужице крови было видно, что крови убежало прилично.
Мирабель кое-как приподнялась и попыталась присесть на непоколеченный бок. Чувствовала она себя паршиво. Но была жива. Усталость накатывала волнами, периодически уступая место приступам боли.
Мирабель-Настя стали осматриваться. Все тот же лесок.
Девушка взглянула на свои руки – ни все изрезаны, правый бок припух. Она даже боялась дотронуться до места своего ушиба.
В горле все пересохло. Да и голоса у нее почти не было, она его сорвала.
Девушка осталась одна. И рядом никого нет.