– Но…
– Но твой вопрос о вечном заставил меня задуматься, – растянула Влада губы в притворной улыбке.
– Ты про любовь? – недоумённо нахмурилась подружка. – Гони в шею всех, кто пытается повесить на тебя это ярмо! – громогласно проговорила Берта и на всякий случай, чтобы до Влады наверняка дошло, даже пристукнула мощным кулаком по столу. – Единственная любовь, которая хоть чего-то стоит – это любовь матери к ребёнку! Детей у тебя, кстати, как? Нет? А то с этими последними откровениями я бы и не удивилась… – принялась бормотать Берта, выглядывая, а не осталось ли наполненной стопки.
– Вот чего нет, того нет!
– Ну а это надо исправлять… – напевно затянула Берта и бросила грозный взгляд на Игорька за стойкой.
Бармен широченно улыбнулся и демонстративно наполнил сразу с десяток выставленных стопок одним профессиональным движением.
– Я вот в своё время родить не успела… – пожала плечами Берта, и Владе вдруг показалось, что тоска в её голосе уже давно не наигранная.
– Какие твои годы…
– Годы ни при чём! Просто у молодости мозгов нет. Ты ни жизни не знаешь, ни зашкаливающей мужской подлости. А с моим опытом очень сложно раздвинуть ноги даже для такого благого дела. У тебя с этим проще… Миленькая, яркая, притягательная. Есть в тебе что-то, что цепляет мужиков не только за самые яйца, но и за кишки. А расставаться со своими кишками они не хотят, вот и ходят по пятам, слюни пускают. Как, кстати, твой последний? – Берта многозначительно ухмыльнулась, а Влада закатила глаза.
– Мой последний испарился до того, как я от него устала окончательно. И это, кстати, я в мужиках очень ценю: умение вовремя раствориться в пространстве.
– Жалко. Славный малый. Сказать по правде, я питала надежды на его счёт.
Берта горестно вздохнула, а потом посмотрела поверх головы Влады и скривилась.
– Принесла нелёгкая… – раздражённо буркнула она и мысленно сплюнула.
Влада и обернуться не успела, как почувствовала движение позади себя. Её тут же окутал хорошо знакомый запах мужского парфюма, а следом на спинку стула уверенным движением легла ладонь. К мятному дыханию на своей щеке она была уже готова.