Реагировать-то на угрозу в целом стали все, но одной-единственной стрелы оказалось достаточно, чтобы убить зверя, чем-то похожего на мартышку, если бы, конечно, на лапах у неё могли находиться острые лезвия. Да и хвост с острым жалом на конце намекал на ядовитость зверушки.
– Молодец, – похвалила её Эллен, которая, похоже, не ожидала такой прыти от ламии. Та гордо кивнула и опустила лук, но не стала убирать его в пространственное кольцо. – С этого момента всем быть начеку. Подобный вид, – кивнула она в сторону убитого монстра, – редко когда перемещается в одиночку.
К сожалению, Эллен ошиблась в своей оценке ситуации. Не знаю, откуда вообще взялась эта мартышка, решившая вдруг напасть на людей, но она явно была не в месте своей привычной охоты. Редко, кто из подобных существ вообще любит селиться рядом с гноллами. Не то чтобы они опаснее многих других монстров Лабиринта, но гноллы очень упёртые и отчасти тупые существа, которые не считаются с потерями.
Эти мохнатые, дикие, сутулые гиеноглавые гуманоиды лишь немного были выше среднего роста человека и что самое неприятное – вполне умело использовали как броню, так и оружие. Полуразумные существа, как кобольды, но гораздо более сильные. Но в отличие от этих самых кобольдов действовали гораздо прямолинейнее, без особой хитрости, что было нам только на руку.
Обнаружить их территорию можно очень легко по вариации на пугало, в виде прибитого к стволу дерева куску гнилого мяса. Эти существа являлись падальщиками и предпочитали такую мерзкую пищу всему остальному, заодно обозначая таким жутким образом границы своей территории. Очень непрозрачный намёк на то, что будет ждать того, кто зайдёт к ним.
И вот повезло же нам попасть через проход именно в область, которую контролируют гноллы. Вырываться из этой западни было уже поздно.
Хорошо ещё, что Дима мог с помощью своих растительных техник быстро находить ловушки, которыми гноллы обильно усеяли этот лес, и выводить их из строя. Это позволяло нам двигаться относительно быстро, чтобы оказаться как можно дальше от основной массы этих существ.
Хуже всего пришлось Элайдже – против него играл его чуткий нюх, который просто забил запах гниющего мяса. Да и подобная вонь, скорее всего, оскорбляла его аристократический нюх. Он, кажется, даже позеленел, но ещё как-то держался от того, чтобы не начать исторгать из себя всю еду.