– Это всё из-за Жорки журналиста! Переживаю я за него шибко…
– Ну, довольно мрачных рассуждений, Егор Алексеевич! Перед своим уходом наш Журналист упомянул в горячке ответ Иешуа на вопрос Пилата “была ли казнь”…
– Я полностью с ним согласен!
– С Георгием?
– С Иешуа, Сергеич, с ним! Такой святой человек врать не будет! Не было её, казни, и всё тут!
– М-да…Егор Алексеевич, “казни не было”, но…
– Какое-такое “но”?
– Но зато родилась великая…легенда, мой друг! Однако, – отбой! Спокойной ночи, коллега!
– Давай почивай, профессор. Утро вечера…как говорится…
Егорша лёг на койку, заложив обе руки за голову, и стал рассматривать потолок палаты. Затем он закрыл глаза и перед ним, как на огромном экране стали возникать образы людей и событий. Вначале это были Ванюша с Журналистом, затем – Иван Грозный с шестиконечной звездой на казанской печати. Потом взору Егорши представилась странная картина: восточное войско на берегу огромного пролива, царь с короной на голове, смешные воины с птичьими харями и дубинами вместо сабель, повозки, черно-белые флаги и знамёна с орлом. Сердитый царь в короне, сидя верхом на коне, что-то грозно выкрикивал вслед удаляющимся по проливу на другой берег, неприятелям. Он махал рукой, гневался, но вступать в воду опасался…
Егорша приоткрыл глаза, нащупал на тумбочке пару успокоительных таблеток и запил их водой из графина. Затем он снова погрузился в тревожное забытьё…
* * *
Утро над Таманским полуостровом выдалось хмурое и холодное. Егор стоял у крутого обрыва над Киммерийским Босфором в больничной пижаме и в тапочках на босу ногу. Его взгляд был сосредоточен на водной глади пролива, подёрнутой лёгкой рябью. Егорша напряг зрение и вдруг увидел в паре километров от берега странное существо с рогами на голове! Рогатое создание не плыло, а спокойно…переходило пролив! Судя по размерам, это было крупное животное!
– Зови сюда Главнокомандующего, – крикнул Егор Алексеевич стоящему рядом с ним адъютанту в бараньей шапке. – Да поживее!
Егор вновь стал смотреть в сторону пролива и не заметил всадника, подъехавшего к нему со спины. Фырканье лошади и сильный запах чепрака наконец-то отвлекли его от созерцания диспозиции, и он повернул голову.
Страх объял Егоршу с головы до пят, холодный пот покатился под пижамные брюки: перед ним на буланом коне восседал сам грозный царь гуннов…Атилла!