Спустя несколько минут зал заполнили различные звуки аппаратуры, где то шипение гидравлических систем под высоким давлением, а где то низкий, басовитый гул внутренних лопастей. Персонал резко оживился и каждый начал делать свою работу. Когда было все готово прозвучала команда от главного инженера:
– Запускай! – В этой команде чувствовалось предвкушение Васильевича, что так долго работал над своим проектом.
Гул нарастал, и другие звуки происходили все чаще. Работники поочерёдно нажимали на тумблеры, кнопки и внимательно смотрели за показаниями счетчиков. Все шло в штатном режиме, но запуск таких устройств не происходит пару минут.
«Что то не так.» – Цепкий взгляд Алексея зацепился за пару заклепок на уровне трех метров над землёй. Через пару секунд прозвучал крик Васильевича:
– Что за хрень я вас спрашиваю?! Почему давление уже в два раза превысило норму, я такого не проектировал!
– Иван Васильевич, мы не знаем, мы тут не при чем! – Ответил ему испуганный голос молодого сотрудника.
– Идиоты, останавливайте систему! – В бешенстве орал мужчина.
– Не получается, он не останавливается! – В панике прокричал подчиненный.
– Чёрт, она же скоро…
И в этот самый момент те заклепки, на которые смотрел Алексей, вылетели, будто ждали этого всю жизнь, ждали, пока смогут оказаться на свободе и смогут взмыть ввысь как птицы весенним днем. Алексей заворожённо смотрел на это, для него все происходило словно в каком-то тумане, вот он видит вылетевшие заклепки, одна из которых, по какой-то несчастливой случайности, попала ему в колено, а в следующий миг видит поток, направившийся к нему под огромным давлением.
Резким порывом поток смывает Алексея, смесь различных кислот, производственных отходов и других жидкостей попадает на его кожу, заполняет лёгкие, затекает в глаза и уши. Он не чувствует боли, болевой шок спасает его от этой участи, ведь организму бессмысленно сигнализировать мозгу о полученных повреждениях, если повреждено буквально все. Все что происходило в голове Алексея было одной мыслью:
«Вот оно как, не думал, что будет именно такой вариант.»
Смерть была практически мгновенной, скорбеть по Алексею было практически некому, жены у него не было, детей тоже, родители умерли от старости уже давно, а из друзей был только Васильевич, который проклинал себя долгие годы за свою ошибку, унесшую жизнь его друга. Да, пусть и характер был у Алексея и недружелюбный, но Васильевич знал, что где то в глубине он такой же живой, как и все люди.