Огос. Ночи бордовых лун. Часть вторая - страница 7

Шрифт
Интервал


Ливина молча перевернула небольшой листок картинкой вверх. Замысловатые линии переплетались разными цветами. Сегодня она тайно пошла против воли своего учителя. Она украла клочок заветной бумаги у прорицателя Нориса и, вопреки запретам, подсмотрела линии судеб. Сбросить картинку ей не представляло труда – она давно практиковалась, готовя радостные открытки к праздникам.

Он не хочет выпускать Мелони из этого состояния. По каким-то причинам ему это удобно. Здесь же ясно видно – линия Норы прилегает к его почти вплотную. Ей действительно надо быть рядом с ним.

***

Влага осела на нежных, еще не загрубевших веточках. Ночная роса покрыла небольшой придорожный кустик прозрачными жемчужными каплями. Кустик наслаждался наступившей прохладой после жарких, палящих лучей забирающих скопленный сок. Кустик распрямился, набирая порами крохотные капли росы. Как хорошо! Если бы еще не мешали так корни соседей. Слава богу, кустику повезло – он рос в некотором отдалении от остальной братии и на него, пока не перекинулась алдонная парша, заставляющая сочную листву ежиться и желтеть. Ветер слегка колыхал листву.

«Где ты? Я зову тебя, слышишь? Где ты? Мне нужен твой голос! Мне страшно и больно без рук твоих… мне НАДО тебя рядом… твои слова, твои мысли… ты весь…»

Плачет и бьется алдонный куст на ветру. Плачет и стонет, зовет. Ветер холодный пронизывает, треплет его листву. Просит о помощи, сам не зная кого.

«Надо, мне тебя надо! Где ты! Спаси, согрей, прижми сладко и нежно… крепко… Не отдавай меня! Защити меня! Дай вволю наплакаться на твоей груди! Не оставляй меня больше… НИКОГДА НЕ ОСТАВЛЯЙ!!!»

Но ветер все треплет и треплет зеленые листья, не слыша молитвы, отчаянного крика немого алдонника, который и сам понимает, что все бесполезно. Просто не может остановиться…

Затих. Смирился. Подавляя остатки желаний, приспособляясь к окружающему миру. Тишина. Только подвывание ветра, заблудшего среди камней.

«Поплачь, – шепнет кто-то рядом, – поплачь, легче станет. Освободи душу. И смирись. Все так живут. И мы так жили…»

«Но я не хочу ТАК!»

«И мы не хотели… Куда деваться? Жизнь такая…»

«Где ты?!» – Отчаянный крик почти прозвучал, словно наэлектризовав воздух, – «Где ты!?!»

«Смирись…»

«Где ты…»

Жалкое теплится, ноет и плачется, дышит отчаяньем, в землю вгрызается. Так и коробит, и крутит и вертит кустик алдонный ледяной ветер.