Главный дом построили в конце девятнадцатого века. С тех пор его использовали под больницу, пансионат и детский приют, затем здание несколько лет пустовало, пока не появился Клас Шредер. Он вложил в реставрацию изрядные средства, отремонтировал даже коттедж. И вот уже почти пять лет Роза хозяйничает в этом домике.
Она подошла к дивану, завернулась в плед. Снизу, от залива, доносились резкие крики канадских гусей. Накануне она видела в лесу зябликов, порадовалась, что пичуги пережили недавние заморозки. Что не закоченели до смерти.
Пары, пары… Повсюду сейчас пары. Сороки, вороны, дятлы, клинтухи, большаки, лазоревки, князьки, деловито суетящиеся в гнездах. Только цапля одна. Да она сама.
Роза рассмеялась. У нее это до сих пор получается – смеяться над собой.
Она собирала мужа в больницу. А ведь всего несколько дней назад с трудом упросила отпустить его домой, убедила, что станет ухаживать за ним сама, справится. Но не судьба. Вчера, поздним субботним вечером, позвонила в отделение. Повезло: трубку взяла медсестра Лена.
– Алло? – Ровный голос медсестры – а у нее словно язык отнялся. – Кто это? Вас не слышно…
Вполне в духе медсестры Лены: сторониться всего, что чревато хоть малейшей болью. «Вас не слышно…» Ее душили рыдания.
– Вы успокойтесь, я подожду… – подталкивала медсестра к разговору невидимую собеседницу. Она всегда обладала каким-то шестым чувством. Как никто, умела уловить раздражение, подавленность, когда человек даже имя свое выговорить не в состоянии.
Ингрид положила телефонную трубку на столик. Стиснула переплетенные пальцы – крепко, еще сильнее. Потом раскрыла рот – широко, до спазма в горле. И напряжение начало отступать.
– Да, здравствуйте, это… Ингрид Андерссон…
Она сохранила девичью фамилию, хотя фамилия Титуса гораздо красивее и оригинальнее. Бруи. Титус Бруи. Однако разделить с мужем фамилию означало бы также разделить с ним и прошлое. И тогда к общему прошлому примешивалось бы еще и чувство вины. Возвращающееся всякий раз, когда она называет новую фамилию.
Лена сразу все поняла:
– А, привет. Как там у вас дела?
– Ничего… ничего не получается. Мы проиграли. – И она беззвучно, обреченно разрыдалась.
– Пожалуй, в таком случае имеет смысл вернуться. Место у нас есть.
– Большое спасибо. Извините. Мы приедем.