перед другой. Такой же знакомой, но уже декоративно сложенной на
плахе иллюзорного взросления мира вокруг.
Подобает ли ценности утраты любви стать ещё и ролью на
прорывное видение своего страха? За окном мирной среды
философского пути его наследия ты скажешь оценке того идеала,
что ждёшь пока лишь одну плаху. Но и грядущее из личного
условия пути ты отложил на время. Где может правом в форме
исторического часа на раздумье – ты снова облекаешь этот мир
перед парадоксом и лживым господством идеалов между временем.
Лишь только ты один, но бремени друзья забыли ложь и
останавливают сотни лиц, им проведя навстречу жалкий полдник
юмора, а ты остаёшься на плато своих вещественных надежд. Как
близко уходя ты видел свои оценки трепета и ссохшийся родник
юдоли мирной красоты в возмездии? Он проник в твоём залатанном
раю и стал моральной терапией на смерть. Не видит смех твоих идей
только возраст и грядёт от плохой идеи устрашить свою суверенную
память. На плахе из философии мнимой параллели знакомой, чистой
области иллюзий внутри твоего сердца. Но даже они не смеют
пронести свой страх, как этот сборник поэтического чувства о
свободе. За гранью возраста великолепия, что видел мир и не
смотрел в лицо опасности на гранитах пройденного счастья из
правила его любви. О чём поют эти формы философии поэзии при
высохших ранах своего же права обладать жизненной вечностью,
внутри парадигмы волевого страха и над сохранением мира рассудка
человеческого? Их взгляд и поворот в твоей идиллии над мужеством
в том – нисходит перед жаждой стать философским богатством. Или
же увядающим цветком мыслительной агонии перед длительной
природой расставания в условиях жизни, внутри своих иллюзий и
печальности быть человеком.
Уводит в час – прямой ответ,
Он был тебе не нужен – потому,
Ты ждал плохое русло – на его
Иронию – прожить другое горе.
Ты видел свет и этим он – не рад,
Не опозорен в ясности – твоей,
Ты был не брат и только – виноват
В пути – по ускользающей тропе.
Где стыл, твоей иронией – на миг, едва,
Ты куклу в сердце вынимал – в ответ
И этим был ты – манией пера,
Снимал вампирской юности – поэт.
Ты жил, как замок синей – тишины,
Ты впал в безумие пропавшего – вокруг,
Но тянет жизни круг – не по тебе
Одну возможность – добираться суши.
Где слов вампир – не мыслит и поёт,