– Поверь, я наговорила матери столько всего, я критиковала ее так, что, если бы могла все переиграть, я бы не зашла так далеко. Но люди смотрят на это как на типичные «дочки-матери»!
– Из-за чего вы ссорились?
– Сама не знаю, Дэвид. Из-за всего. Я всегда утверждала, что мой путь правильный, а ее – нет. Мне не нравилась ее одежда, не нравились ее друзья, ну, знаешь, лишь бы прицепиться.
– Честно говоря, не знаю. Мы-то в семье почти не разговариваем.
– Если бы ты мог начать все сначала, что бы ты сделал? – спросила Эльза.
– То же самое: все испортил бы, я полагаю.
– Вот так сразу капитулируешь? Ты молод. Гораздо моложе меня. Твои родители живы, и для вас еще не все потеряно.
– Не заставляй меня чувствовать себя хуже, Эльза, прошу.
– Я и не пытаюсь, просто я подумала: будет справедливо напомнить тебе, что у нас есть кое-что общее, но вот мне-то уже не исправить своих ошибок. Моя мать умерла.
– Как она умерла?
– В автокатастрофе, вместе с одним из своих ненормальных друзей.
Дэвид наклонился и похлопал Эльзу по руке:
– Быстрая смерть. Уверен, она ничего не почувствовала.
– Ты такой добрый парень, Дэвид, – дрожащим голосом произнесла она. – Допивай кофе, и мы пойдем исследовать Калатриаду. А потом за обедом я расскажу тебе о своих проблемах, и ты дашь мне совет.
– Ты не обязана ничего рассказывать, знаешь ли, – сказал он.
– Мне так приятственно, Дэвид, – улыбнулась она.
– Ну и где твое так называемое милое местечко? – проворчал Шейн, прежде чем его внимание привлек шумный бар, мимо которого они шли. – Может, здесь будет нормально, – кивнул он.
Это было совсем не то место, где она могла бы сообщить ему свою новость, поэтому Фиона отказалась от обсуждения.
– Дороговато, цены рассчитаны на туристов, – сказала она.
И это решило проблему. Они направились к рыбному ресторану на мысе.
Андреас сидел со своим братом в полицейском участке. Стол Йоргиса был завален отчетами об аварии. Его телефон звонил не переставая. Наконец наступило временное затишье.
– Я написал Адони сегодня, – медленно произнес Андреас.
– Хорошо, очень хорошо, – проговорил Йоргис через некоторое время.
– Я не извинялся, ничего подобного.
– Нет, конечно нет, – согласился Йоргис.
– Потому что мне не за что извиняться. Ты это знаешь.
– Знаю-знаю.
Йоргису не нужно было спрашивать, почему его брат написал давно уехавшему сыну в Чикаго. Он и так это понимал.