Фиона по-прежнему была не в себе.
– Это не важно, – объяснил Йоргис. – Жалоба поступила не от нее, и не имеет значения, что она скажет.
Затем он надел на Шейна наручники и затолкал его в полицейский фургон.
Фургон уехал с первыми лучами солнца, когда люди уже начали стекаться сюда за ланчем. Официанты вздохнули с облегчением. Им, юным и неопытным, здорово помотали нервы: вся эта драка, приезд полиции, арест; но теперь порядок был восстановлен, и ресторан мог продолжить работу. Тяжелое выдалось утро.
До той минуты Фиона все так и молчала, но теперь начала плакать.
– Мне сейчас так не хватает друзей, Томас, – сказала она.
– Я твой друг.
– Да, я знаю, но я имела в виду скорее подругу, например Барбару; та всегда говорила мне, что делать, давала советы.
– Хочешь, позвоним ей? У меня в квартире есть телефон, – предложил он.
– Все уже не так, как раньше. Слишком много воды утекло; сколько раз она предлагала помощь, а я не слушала. Она просто не могла понять, насколько все изменилось. И как много всего произошло.
– Я знаю, вам пришлось бы многое обсудить, – посочувствовал он.
– Я могла бы поговорить с Эльзой, но мы не знаем, где она, да и захочется ли ей выслушивать мои жалобы, – грустно сказала Фиона, вытирая глаза салфеткой.
– Мы могли бы узнать, где она. Утром я видел, как она садилась в такси с Дэвидом. Не знаю, куда они направлялись. Но почему бы нам не поесть, чтобы слегка взбодриться?
– Говоришь прямо как моя мать, – слабо улыбнулась она.
– Из меня вообще недурная мамаша, – ответил он. – Когда ты немного придешь в себя, мы пойдем прогуляемся и поспрашиваем таксистов. Они точно не пропустили бы такую, как Эльза.
– Честно, не хотелось бы проявлять слабину.
– Она очень добрая и отзывчивая… Если кто и может поддержать, так это она, – заверил ее Томас.
– Ты так думаешь?
– Да. О, и еще кое-что, Фиона?
– Что?
– Он сказал, ты, возможно, беременна. Это правда?
– Он так сказал? Я даже не поняла. – На ее лице снова появилась жалкая тень надежды.
– Он явно хотел этим прикрыться.
– Я думала, эта новость его обрадует.
– Нет. Не хочу казаться жестоким, но непохоже, чтобы он был рад. Выходит, это правда?
– Может быть. – Голос ее звучал мрачно.
– Съедим омлет, а потом поищем таксистов. Если те не запомнили Эльзу, то они явно недостойны называться мужчинами.