Писатель понизил голос, размышляя:
– Философский смысл этого полотна до сих пор не разгадан. Одни видят в нем обольстительное великолепие зла, другие – гибельные чары красоты, третьи – антихристианский, демонический идеал прекрасного. Эта картина круто изменила жизнь художника. Внутри Врубеля словно что-то сломалось. Его жизнерадостность, интеллигентность, духовность вдруг куда-то исчезли. Художник стал слепнуть и погружаться в безумие. Незадолго перед смертью он горько сокрушался о том, что дьявол имеет слишком большую власть над ним, и произнес загадочные слова: «Это он все мои картины исказил».
– Это очень интересно, – отреагировал слушатель. – Я не знал… Насколько я помню, в конце жизни Врубель был психически не очень здоров…
– Да-да… Но это очень простое объяснение его духовного состояния, – задумчиво произнес Михаил Александрович.
– А какое еще может быть объяснение?
– То, что вы назвали психическим нездоровьем, мне представляется неким обманом нашего обычного мышления… Поверьте я порой чувствую, что иногда попадаю в подобный лабиринт раздумий… начертанный неведомыми духовными силами… Именно его прелесть загадочности, раздвоенности выбора дает возможность наслаждаться этой силой духа…
Глаза говорящего необычно сверкнули:
– Ощущаешь глубину… свою значимость… и себя частичкой бессмертия во вселенной.
Петру Ивановичу не хотелось его прерывать.
– В этот момент мозг будто наливается каким-то высшим сознанием… оно невнятно… кругом лишь интуиция нового восприятия… вы истинно отдыхаете всей своей душой… Не поверите, очень не хочется покидать этот иллюзорный мир, и только одно желание – наслаждаться новым состоянием, его широтой восприятия мира. Сам поневоле как будто становишься ее частью. Однако тело испытывает неприятности некого дряхления и слабости…
Михаил Александрович резко повернулся и посмотрел в глаза собеседнику:
– Как часто мы хотим раздавить гусеницу и почти всегда восхищаемся бабочкой, ослепительной и радужной. Все дело в красках и образах, которые не есть суть, а лишь отражение…
Он опять переключился на художника:
– Многим нравятся его последние работы… «Шестикрылый Серафим», но мне ближе «Жемчужина»…Жгучие перламутровые краски… осязание жизни с неотъемлемой нитью страсти и желания… через женские образы… Это что-то наравне с высшими проявлениями… зеркало душевных мук.