Он вскочил, зажал в руках своё обвисшее хозяйство, трусцой пробежал по сцене и скрылся за занавесом. В кабинете Хвостов осмотрел побитое место и тщательно проанализировал случившееся. Какая классная идея! Просто хоп – идея.
– В кассе после вчерашнего фильма оставалась полная выручка. Я забираю всю выручку, разумеется прячу её, иду в полицию, говорю, что меня грабанули, побили, показываю соответствующее место и привет! Адью! Ля мажор! – Он задумался. – Никакого параллельного мира не было. Это коньяк видения вызвал и по полу покатал, чуть ли не всего ободрал. Это с одной стороны, а если проанализировать, то коньяк просто блеск. На такую идею вывел. На трезвяк идеи не прихватишь, а по – пьяни просто прут.
БУСУГАРНЯ И ОТОРВА МАРКОВНА
Настроение Петровича было просто отвратительным. Нет не отвратительным. Это мелко сказано, никуда не годным. Конечно, не ложись и помирай, а ходи и плюйся. Может быть, дёрнуть в бусугарне, как следует? И пройдёт?
Бусугарня находилась недалеко. Посельчане называют её «Социалистическая (коммунистическая) упаковка», потому что многое сохранилось в ней, если не всё, из тех времён. Петрович направился к ней, а потом передумал: в магазин Марковны.
Пока он идёт к Марковне давайте, дорогой читатель, заглянем в бусугарню и посмотрим, кто заседает в ней.
Среди других зданий: больницы, дома быта, продовольственных и промышленных магазинов бусугарня отличается крепкими стенами, новой крышей из шифера, большими светлыми окнами, дверьми, сшитыми из толстых досок.
Откуда пришло это слово – бог его знает. Много на Руси слов не русских, впрочем, не только слов… Открыв дверь, вы увидите просторное помещение с высокими потолками. В углу стоит металлическая никелированная вешалка с шахтёрками рабочих: спецовками, фуфайками, телогрейками… Стены до половины выкрашены краской, которой красили в Российской империи дома для душевнобольных.
За небольшими столиками с пластмассовыми потрескавшимися покрытиями, уставленными пивными кружками, гранёными стаканами, пластмассовыми канистрами, банками и даже полиэтиленовыми пакетами, заполненными пивом, сидят мужчины, женщины. На столах… Стоит ли говорить, что на столе у человека, пьющего. На полу валяются окурки, бумага… все то, что порождают подобные пиршества. За массивным холодильником с большими витринами стоит массивная буфетчица Архиповна с красным распаренным, словно после бани или крепкого вина лицом и, скрестив массивные руки на массивной груди, прикрытой замасленным коротким фартуком, покрикивает на пошатывающихся рабочих-грузчиков. Покрикивает она тем тоном, который присущ всему торговому племени, и словами, оставленными нам, как говорят, ещё татарами.