.
Wow, what a lovely cat, говорит чужая рука. Чужая рука шуршит ногтями с заусенцами по ткани переноски, по решетчатому окошку, барабанит подушечками пальцев по ней. Рука не понимает, что ты уже напуган? Рука не понимает, что ты не хочешь общаться, вообще говоря, никогда не в духе общаться с чужими руками, пахнущими курицей и мазутом? Но рука продолжает, красные губы расплываются в улыбке и произносят слова на неизвестном языке, и тебе только и остается что Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш.
– Жень, ты че?
Женя закусывает губу, резко, до крови. Не хочет показаться слабой, так что не дает вырваться стону, молчит. Турецкий мальчик отшатывается от переноски, Bad kitty! – верещит и ныряет в породившую его толпу пассажиров. Город кошек, город шатающихся мальчиков, город бешеных подружек, которые шипят на своих бойфрендов, подружек, которые забывают принять таблетки или принимают их целыми пригоршнями. Плохие киски.
Когда Жене кажется, что она вот-вот перегрызет ему горло, они договариваются хотя бы разделить счет за билет. Они идут к кассам, гуськом. Жене кажется, что она привязана к Паше невидимой цепью. Хотела быть привязанной, а оказалась привязана. Скованные одной цепью.
Они встречались три года, но любовь прожила меньше. О женитьбе говорили ровно один раз: когда был конец февраля; тогда идея была в том, чтобы упростить визовые вопросы. Вроде со штампом в паспорте было бы проще. Но дальше разговоров у него как-то не пошло, а ей это все казалось пошлым.
Что такое любовь, кроме как вкусная еда рано утром, объятия и тепло, пахнущее топленым молоком, которым хочется затопить до краев?
У окошка стоят ребята с биглем, бигль на красном поводке и нетерпеливо виляет хвостом, глядя то на хозяев, то на смурных сонных людей, которые тоже хотят купить билет. Женя улыбается биглю, тот скалится и вдруг начинает на нее лаять; Женя шипит, а Женя отворачивается на окошко с сотрудницей авиакомпании, сухой старушкой в красном же галстуке, такая пионерка-переросток. И Паша начинает спорить с пионеркой-переростком, пытаясь говорить ГРОМЧЕ, словно от этого ее английский стал бы лучше; а хозяйка бигля приговаривает: «Не кричи, Волт, не кричи» – и пытается заставить его лежать, а сам Волт скулит и облизывает ей руки.
И в этот момент у Жени созревает план, падает на землю такой крупной гроздью, взрывается соком, покрывает тебя с ног до головы. План настолько очевидный, что странно, что он не пришел ей в голову раньше, но вслух она ничего не говорит; Паша по телефону сцеживает нефтяные деньги и Женины накопления на ипотеку, которая больше была не нужна, а Женя готова рассмеяться от того, какой чудесный у нее появился план. Она бы бросилась расцеловать Пашу, если бы не