– Хоть бы Таточку пока не увозила. Как там будет малышке, в той тайге? Мы же ей не чужие! Ей было бы хорошо с нами, – проговорила Мария Леонидовна.
Но посмотрев на дочь – поняла, что зря это сказала, знала, что Катерина без дочурки и дня не прожила – бы.
Она прижала к себе внучку. Подбежал Лёнька, увидев на руках своей бабушки Танюшку, стал оттеснять сестрёнку от бабы Маши. Уже через минуту он сидел у неё на коленях.
Лёнька ревновал свою бабушку буквально ко всем: к маме, к её сестре Веруне, к Танюшке и даже к коту Арсению, которого теперь отдали соседям.
Лёнька, сколько себя помнит – всегда его бабуля была рядом. Скучал по ней, когда она долго не приходила к нему, выглядывал в окно.
Всё своё свободное время она старалась проводить с внуком.
Читала ему книжки, ходила с ним на мультики в кинотеатр, варила манную кашу, лепила любимые Лёнькины пельмени и компот. Дуя на его ссадины и болячки, прижимая его к своей груди, всегда говорила одно и то же —
– Ты мой единственный, ты моя радость, ты мой помощник, ты моя гордость, моя неразменная монетка. —
Смысл неразменной монетки мальчишка не понимал, но бабушкины слова Лёнька повторил бы даже ночью, если бы его разбудили. Лёнька терпеть может всё, кроме посягательства кого – либо на его бабу Машу. Она его. Только его и ничья больше.
Любимое Лёнькино место занято им прочно и маленькой Таточке на бабушкины колени теперь ни с какой стороны не пробраться – брат не оставил ни одной лазейки, ни одной щёлочки.
Зажатая в объятьях внука, Мария Леонидовна смеясь, приговаривает:
– Да твоя я, твоя, только не задуши, сорванец – и Лёнька, убедив всех, что баба Маша принадлежит только ему, вновь убежал собираться в дорогу.
На вокзал Мария Леонидовна не поехала – неважно себя чувствовала, пила какие – то лекарства и Верочка кое – как уговорила её остаться дома.
Простившись с внуками и старшей дочерью, Мария Леонидовна осталась одна в пустой квартире.
Катина младшая сестра, боевого, крутого нрава, любящая сестру и племянников, переставляя от волнения с места на место чемоданы в здании вокзала, ворчала на сестру, как старая бабка
– И охота тебе, Катька, ехать туда, куда сама не знаешь? Прёшься, непонятно куда, и ещё детей за собой сопливых тащишь. —
С самого детства они были неразлучны, за исключением последних лет. Катерина улыбнулась, глядя на ворчливую сестрёнку: