– Была бы рада снова начать видеть сны!
– Вряд ли.
– Почему? Что для этого сделать?
– Надо было родиться с определенными генами… ну, или сойти с ума.
– Похоже, я уже близка ко второму варианту. Но снов все еще нет. Давай отыщем особенных людей и войдем в их сновидения.
– Проблема в том, что, скорее всего, в таком мире нет ни оборудования, ни ученых, которые помогли бы нам это сделать.
– Нужен Виктор… или твои родители.
– Нам нужен план, как вызволить тебя отсюда. Не думаешь ли ты, что я рискну залезть в сон какого-нибудь шизофреника, чтобы там сойти с ума? Из нас двоих только ты настолько сумасшедшая, чтобы запрыгнуть в голову другого сумасшедшего.
– Из нас двоих я единственная готова действовать, а не разглагольствовать на околонаучные темы. Что ж, завтра придешь, и я признаю тебя мужем. Все остальное объясню дезориентацией и бредом. Думаю, выпишут. Заберешь меня, и поедем к Виктору и Марии.
– Не уверен, что все так просто, но давай попробуем. Непростой народ эти психиатры…
За дверью послышалось знакомое «Пс».
– Тебе пора. До завтра.
Он сорвал пальто с моих плеч и побежал вниз по лестнице.
Я вернулась в палату.
В палате, кроме меня, находились еще двое больных. Девушка-анорексичка сидела с поджатыми коленями, уставившись в потолок. Напротив нее полная женщина с гнездом смоляных волос лежала на продавленной кровати, глядя в потолок, периодически вздыхая:
– Как скучно!
Дополняли и без того мрачный вид черные решетки на окнах. Пришло трое незнакомых мне врачей. Каждый спросил:
– Как вы себя чувствуете?
Хотелось нагрубить, но я, натянув улыбку, ответила, что хорошо. И, не теряя ни минуты, перешла в наступление:
– Примите мою искреннюю благодарность за ваш тяжелый труд! Не представляете, какое счастье обрести себя в этих прекрасных стенах! Мне стало гораздо лучше! Вчера ко мне приходил муж, я растерялась, но теперь подтверждаю, что вспомнила! Мои «реальности» и «путешествия во времени» были снами, которые пропали. Я чувствую себя великолепно и готова жить как полноценный член общества!
По всей видимости, на этот раз моя речь произвела нужное впечатление, и вскоре меня отвели к Валентину Германовичу.
Кабинет оказался маленькой каморкой под лестницей. Там еле вмещались стол, накрытый кружевной скатертью, на котором дымилась чашка чая с молоком, стул с доктором и кушетка с четырьмя практикантами.