Её мысли возвращаются к дедушке.
Небольшого роста шустрый мужичок, весь просмолённый на горячем солнце, сморщенный, как чернослив, с синими искрами глаз и в красной бандане, он никогда не сидит на месте и выглядит намного живее тугодума лейтенанта.
Мужчины стоят у металлического стола, на котором несколько поколений ело, чинило сети, разделывало рыбу.
Сашка представила, как раскалился, что твоя сковородка, сейчас стол – можно яйца жарить, и вновь засмеялась.
Мужчины услышали звук мотора, и дед суетливо сложил вчетверо большой, похожий на старую газету, лист. «Интересно, что это у них? Может, места прикормленные?» Но пусть, ей всё равно, а вопрос застрял в голове. Однако она уже причалила и мешалась, желая помочь взрослым вытащить моторку подальше на песок.
Дед заглянул в переносной холодильник и в воздухе раздался победоносный крик:
– Ай да Шурочка, ай да умничка! Всё привезла, ничего не забыла. И Нюре низкий поклон. Пущай и побрешет когда, зато не жена, а – но пасаран – сказала – сделала.
Деда не ругался, зато употреблял какие-то смешные слова, как теперь. Саша не маленькая, могла узнать, что они обозначают, но чаще оставляла всё, как есть. Так веселее. Но пасаран —так но пасаран.
Фёдор Петрович повернулся к молчаливому напарнику:
– Не бойся, Мишаня, собаки, которая лает…
Девочка громко засмеялась. Она понимала, когда дед шутил. Мужики – старые приятели. Не один пуд соли съели. Дядя тоже знал, что Петрович без приколов – не человек.
– Шура, останешься на рыбалку? Юшки с костра наварю. Звёзды будем считать…, – он, щурясь лыбится щербатым ртом.
– Так бабуля звала обедать. Она окрошку собирается готовить, – внучка помнила наказ, но знала, что останется. Деда насквозь пропах тайнами и любил выделывать коленца… Вот, нате вам – запрещённая ночная рыбалка.
Дядя Миша спокойно, сидя на табуретке, выстругивал из ивовой ветки дудочку младшему сыну. Значит, всё в порядке. Приключение состоится…, и никто в округе не сварит рыбацкую уху вкуснее. «Ура-ура-ура!» – торжествовала про себя Сашка.
Ночь окутала землю. Девица отвоевала у мужчин спальник и теперь, как тарашка, пучила слипающиеся глаза на звёздный бал. Там легкомысленные кавалеры-кометы не могли дождаться мерцающих бриллиантами, вечно сомневающихся космических невест, и пролетали мимо.