Начальник от услышанного и увиденного совсем приободрился. Он как-то разом приобщился к внутренним тайнам их, как он думал, группы и в какой-то мере стал своим. То, что на него не глянули холодно, когда вошел, и не оборвали разговор, было хорошим знаком.
– Товарищи, я там распорядился насчет чая и бутербродов. Так понимаю, работы много, – начальник был само дружелюбие.
– С удовольствием, товарищ Вишницкий. Спасибо. – опять лучезарная голливудская улыбка.
Начальник поплыл. Видно было сразу, что только страшная красная книжечка удерживала того от продолжения разговора.
Егор старательно скрипел карандашом и даже, когда принесли бутерброды, не стал прерываться. На него словно муза снизошла. Он не особо любил писать – всё больше на ноуте печатал, а тут как поперло. С бутерброда свалился крохотный кусок колбасы, и он смахнул его на пол, не прерываясь.
Девушка, до того вполголоса беседующая с начальником, вдруг подошла и, взяв лист бумаги, посмотрела его на свет. Светлая жирная полоска предательски перечеркнула треть листа.
– Младший лейтенант государственной безопасности, Вы с ума сошли? – такого официального тона он от неё ещё не слышал, – Этот документ, скорее всего, сам нарком или даже товарищ Сталин будет в руках держать. Немедленно переписать.
– Есть переписать, – вырвалось как-то, само собой. Он нисколько не играл. Командовать она умела.
Она вчиталась и уже другим тоном сказала, понизив голос: «Это тупиковая схема. КПД небольшое – там процентов десять вещества только вступает в реакцию. Про термоядерное бустирование слышал? Смесь дейтерий-трития?»
Он кивнул неуверенно, а она продолжила уже совсем шепотом склонившись к самому уху.
– А ты уверен? Ты ж понимаешь, что теперь мы будем первыми и вряд ли удержимся, чтоб не жахнуть. Ты потом сможешь спать спокойно зная, что тысяч двадцать или тридцать на твоей совести?
И, не дожидаясь ответа, выпрямилась и отошла. Начальник Вишницкий стоял, вытянувшись в струнку. Его выправке мог бы позавидовать почетный караул. Конечно. Товарищ Сталин подействовал, не иначе.
– Товарищ Вишницкий, Павел Иванович, а вы гостей только чаем с бутербродами потчуете? – улыбка достойная глянцевых журналов озарила помещение, на секунду затмив свет Солнца.
– Конечно-конечно. Извините. Одну минуту, – он распахнул шкаф, извлек из него непочатую бутылку армянского коньяка, плитку шоколада и застыл, не зная, куда это всё ставить. На стол, заваленный бумагами Егора, точно нельзя было, а другого стола в комнате не было. Юрий отдернул тяжелые шторы и невесомую тюль, приглашающим жестом указал на запылённый подоконник. Начальник поморщился, проклиная уборщицу, и, подхватив свободной рукой пару чистых листков, быстро навел порядок.