Видя, что происходит что-то нештатное, встав с кресла помощника, подошёл А. И. Капличенко. И тут события начали развиваться стремительно, как снежный ком, летящий с горы. Приборы стали выдавать форс-мажор. Напряжение в контактной сети – ноль! Началось резкое падение давления в тормозной магистрали поезда! Машинист ведущего локомотива стал вызывать по поездной радиосвязи дежурного по ближайшей к нам станции Верхнесадовая. Грузовой поезд весом 4000 тонн экстренно встал! Как выяснилось, экстренное торможение применено не было. Тормоза сработали без участия локомотивной бригады. Такое могло быть только при разрыве поезда. К тому же исчезновение напряжения в контактной сети. Всё это наводило нас на тревожные умозаключения. При этом не ощущалось ни толчков, ни рывков, ни ударов.
Необходимо было выяснить, что же произошло? Машинист Войтюк, помощник машиниста Голиков, вооружившись молотками и захватив тормозные башмаки, побежали вдоль состава в направлении хвостовой части.
Стояла чудесная погода, свойственная крымскому бабьему лету в это время года. Вечерело, но солнце ещё не зашло. Тем не менее перспективного обзора окрестностей не было. Поезд остановился в левой кривой железнодорожного полотна. Слева, по ходу движения поезда, вверх уходил крутой, обильно поросший густым лесом горный склон. Справа также крутой склон, весь покрытый лесной зеленью. Эта обстановка обуславливала ограниченность обзора окружающей местности.
Перед нашим взором представали три – пять вагонов остановившегося грузового состава. Наконец мы добежали до места разрыва поезда. Болтающийся концевой рукав, открытый кран тормозной магистрали. Рукав закрепили, кран перекрыли, что дало возможность поднять давление в системе тормозов оставшейся стоять на рельсах части грузовых вагонов и привести тормоза в действие, исключив самовольный неуправляемый уход с места остановки.
Двигаясь дальше, огибая лесную чащу по обочине железнодорожного пути, мы увидели панораму, которую никто из нас не мог себе представить даже в самом жутком сне. Остановившись от неожиданности, мы молча, затаив дыхание, рассматривали лежащий поперёк железнодорожного полотна полувагон с рассыпавшимися по земле трубами большого диаметра, которыми он был загружен.
Из-за своей огромности, представшая перед нами картина полностью перекрывала дальнейшую перспективу обзора. Когда мы вскарабкались на боковину полувагона, о ужас, пред нами предстала катастрофическая картина. Сплошной, сколько хватает глаз, хаос из искорёженного металла, дерева, щебня, грунта – всего того, что раньше было вагонами, железнодорожным полотном, насыпью, опорами контактной сети и самой сетью. В глаза бросилась железнодорожная платформа, на которой ранее располагались железобетонные опоры контактной сети, ныне разбросанные по всей округе, словно спички. Позднее выяснится, что в общей сложности повреждено порядка двухсот метров железнодорожного полотна и четыреста метров контактной сети. Десять вагонов, которые находились в хвосте поезда в составе рефрижераторной секции, остались стоять на рельсах.