– И лучше нет на свете слов прекрасных,
В тоннеле мрака долгожданный свет,
Поверьте нам, их превосходней нет.
Твердили: «Тайны позади оставим», —
Извергнется речей пусть жарко лава,
И маски нет, впредь снята балаклава
[5].
И маски нет, впредь снята балаклава.
Мы сочиним амурный свой сонет.
Как в жизни раз всего цветёт агава
[6],
Так в чувствах повторений тоже нет.
В галактике и в недрах океана
Одна Любовь-царица правит бал.
Под звуки кастаньет и барабана
Пойдём на фееричный карнавал.
И вновь расправит птица-дева крылья,
И ясные глаза её блестят,
А сердце и душа огнём горят.
И красок ярких дивная палитра,
«Люблю тебя!» – так хочется кричать.
Запреты стёрты, нам уж не смолчать.
Запреты стёрты, нам уж не смолчать,
Горим огнём симпатии глубокой.
Не будет между нами тишь да гладь,
Лишь импульсы, разряды кровотока.
Сейчас оркестр невидимый играет,
Божественная музыка кругом.
И сущность от желанья замирает,
И всё лишь потому, что мы вдвоём.
Б безбрежность дева Гамаюн взлетает,
Расправив широко свои крыла,
Она счастливей точно не была.
И безмятежен, радостен избранник,
Совсем нет никакого в том секрета,
И в бурной, сильной страсти до рассвета.
И в бурной, сильной страсти до рассвета,
Сближение, слова и поцелуй.
Тьма содрогнётся, пролетит комета,
Ты очаруй меня и заколдуй.
А Гамаюн в полёте безупречном
«Хочу тебя! – в движении он встречном. —
Хочу, невероятная мечта».
Она лишь тихим стоном поддержала,
Руками обвивала, как могла,
Его речей ей песня так мила.
И птицы вещей радость и улыбка,
Особый счастья блеск в её глазах,
Словам не утаиться в закромах.
Словам не утаиться в закромах,
Не в силах ни на миг с ним разлучиться,
Взвивается, как вихрь в облаках,
В ответ словоохотливая птица.
Она твердит одно: «Лишь будь со мною,
Не уходи, ты радость и печаль».
Но пробил час, она полуживою
Оставлена, печальная деталь!
А их протест сливался воедино,
И он вернулся: «Только ты держись!»
И Гамаюн стрелою дикой – ввысь.
«Мне будто сердце вырывают, знаешь?»
Но был вопрос оставлен без ответа,
И больше не боясь дневного света.
И больше не боясь дневного света,
Не устрашимся прямоты сердечной.
Поэтами любовь сия воспета,
И звёздами отмечен путь их млечный.
Симфония случилась между нами,
Где скрипки заиграли и тромбон,
А после арфа, а затем тонами
Высокими подпел ей ксилофон.