В общем, я зацепился за это «уедь». Редкая форма, даже ворд подчеркивал слово, как чужеродное. А словарь… Словарь сказал, что «уедь» – это невозвратный глагол совершенного вида.
Невозвратный. Вот так.
И все сразу как-то встало на свои места.
Мне было хорошо только в одном месте – в лесу, у воды. Там, где нет людей. Если позволяла работа, я забирался в глушь и пропадал неделями. Последнее время все дольше и дальше, явственно признаваясь себе в том, что остался бы в лесу насовсем. Наверное, это звучит довольно странно. Походная романтика довольно быстро приедается, и туристов начинает тянуть обратно, к удобствам. Меня не тянуло.
Мы все живем ради счастья, это плата нам за жизнь. Если размер платы недостаточен, существование становится в тягость. И мы начинаем подумывать… об увольнении. Счастье – единственное, что держит нас на этом свете, и каждый находит его в чем-то своем.
Для меня это колючий спил, липнущие к ладоням сосновые чешуйки. Гулкий звон, с которым бревно падает на камни. Знаете, если щекой прикоснуться к сухой смолистой сердцевине, она покажется теплой… Счастье – сидеть под барабанящими по тенту каплями, сунув намокшие колени к костру, и прихлебывать из кружки. Дышать паром в серую завесу дождя, что волнами метет по разливу реки. Пристраивать над огнем котелок с налипшей веткой мха. И обжигая пальцы, перемешивать шипящую картошку на сковородке в алых углях.
Мое счастье было неправильным, нелогичным. Во все времена человек, наоборот, стремился отмежеваться от бытовых проблем и перестать думать, как согреться и чем набить живот. Рассчитывая получить возможность совершать что-то большее, великое, вечное… Ведь он же так сложен и неповторим.
У меня вместо великого и вечного зияла пустота. Как у других – не знаю. Я прислушался. Снизу играла музыка, басами выдавая хорошую аппаратуру, сверху взрыкивал перфоратор, за стенкой слышались застольные возгласы и громкое перемещение табуреток по полу. Уверен, там нет проблем со свершениями.
Если бы речь шла только о выживании, разумнее было бы купить крепкий дом с куском пахотной земли, завести пчел, скотину. В деревне электричество, магазин, связь с внешним миром, в крайнем случае, можно надеяться на помощь соседей. Там выжить проще, чем в лесу.
Но меня необъяснимым образом влекло в архаику, к простейшим процессам. Словно когда-то в доисторическом прошлом я зацепился за сучок резинкой от трусов и теперь, через поколения она тащила обратно.