Абеляр, понимая, что происходит в душе его ученика, какое-то время помолчал, а потом проговорил спокойно и веско:
– Да, Рене, я отправляю тебя на встречу с Создателем. Мальчик мой, если кто и сможет проделать этот путь, то только ты. Рене, я возлагаю на твои плечи тяготы всего мира, ты понимаешь?
– Но что я скажу ЕМУ, – прошептал Рене помертвевшими губами, – если найду… если дойду?
– Расскажи ЕМУ. Расскажи о красоте этого мира. О тяготах и страданиях, которые мы переносим, о радостях и восторгах, которые переживаем. Расскажи, как нам больно и страшно. Как мы не хотим терять свои жизни. Обо всем. Говори обо всем, что у тебя на душе, мальчик мой. Я верю, что, если ты откроешь ему душу и попросишь пощадить нас, Создатель вновь обратит к нам свой лик.
– Но если… если ничего этого нет…
– Тогда мы все равно все умрем, – спокойно ответил Абеляр. – Исчезнем. Не бойся, Рене. Если ничего не выйдет, мы ничего не теряем.
Рене с силой сжал голову и застонал. И теплая сухая ладонь Абеляра легла ему на плечо, словно старый маг пытался разделить боль и отчаянье молодого.
– Так мне… ехать в столицу? Или все же к торговцу?
– Я думаю, к книготорговцу. Из столицы давно не приходило вестей, я всерьез боюсь, что уже может не быть ни столицы, ни княжеского дворца с сокровищницей и библиотекой.
– А книготорговец, – проговорил через силу Рене, – почему вы думаете, что он еще есть? Что не истаял как магистр Милиссар.
– О, на то существуют веские причины, – мрачно промолвил Абеляр. – Я думаю, имеются основания верить, что он все еще в порядке. Я говорил тебе сегодня, Рене: люди, связанные с тобой, покуда еще держатся. Имя торговца – Фредерик де-Прежан.
Рене шумно выдохнул. Абеляр безжалостно продолжал:
– Олькон называется город, в котором живет книготорговец. Ты поедешь туда. Если город и книга на месте, ты прочитаешь ее, узнаешь, где Храм Создателя, направишься туда и расскажешь, почему ЕМУ нужно смилостивиться над нами.
Рене застонал. Он понимал, как мелка его боль, как несущественна обида перед тем страшным, что грозит всему миру… Но не мог преодолеть себя и ядовито промолвил:
– Что же, магистр, теперь вы сами толкаете меня к Амайе?
Абеляр спокойно ответил:
– Я уже сказал тебе. В гибнущем мире условности теряют значение.
И Рене уехал. Полчаса назад, седлая коня, он взмолился провожавшему его Абеляру: